Что такое бур в лагере: две стороны российской исправительной системы – МБХ медиа

Мы знаем Солженицына, Шаламова, Гинзбург… Но воспоминаний о ГУЛАГе очень немного по сравнению с количеством людей, прошедших через систему лагерей

— Получается, бунты были только в самих лагерях, родственники заключенных не протестовали…

— Протестов массовых не было. Бунты были непосредственно в лагерях, особенно сразу после смерти Сталина -восстания в Норильске, в Карлаге и т. д. Родственники искренне верили, что члена их семьи быстро вернут. Они ничего не могли знать, где родственник находится, что с ним происходит. Искать единомышленников и пытаться понять, у кого такая же беда, люди не могли. В конце 1930-х годов во время большого террора многие после ареста кого-то из членов семьи старались оборвать всю связь с ним, вырезали из фотографий, меняли имена, фамилии, чтобы их, не дай Бог, тоже не забрали, как родственника врага народа. То есть это был прежде всего страх.

— Верно ли винить в репрессиях только Сталина?

— То, что Сталин во всем виноват, это некоторое упрощение. При том что Хрущев начал как раз политику десталинизации, он сам, например, возглавлял Украинскую ССР, когда там был голод начала 30-х годов. Он просто сам понимал, что эта система лежит огромным грузом на советской экономике и что таким способом невозможно построить не то что светлое будущее, а просто какую-то стабильную страну. Поэтому как раз после смерти Сталина начинаются массовые амнистии, забрасывается строительство огромных объектов: трансполярной магистрали Чум — Салехард — Игарка, подземный туннель на Сахалин. Стало очевидным, что эти стройки никому не нужны, они отнимали только огромное количество ресурсов и что вообще та система ГУЛАГа неэффективна.

— Как обычно проходили судебные процессы над политическими заключенными?

— Во-первых, особенно в конце 30-х годов, были так называемые «тройки», когда три сотрудника НКВД, которые не видели человека лично, сразу выносили приговор. В основном это были смертные приговоры. За время большого террора было репрессировано 1,5 миллиона человек и примерно половина из них была расстреляна. Во время Второй мировой войны, в 40-е годы, расстрелов было уже меньше по той причине, что нужны были хоть какие-то люди, чтобы отправить их на фронт. Заключенных могли отправить на фронт. Но в целом уже было больше бумажной составляющей в судебных делах. Но если мы посмотрим обвинительные приговоры, то не нужно быть экспертом, чтобы понять, что эти дела сфабрикованы. Когда человек неграмотный обвиняется в том, что он японский шпион. Тут понятно, что он никак не мог быть японским шпионом, потому что не мог физически передавать какие-либо данные, независимо от того, знает он кого-то из японской разведки или нет. Таких приговоров было очень много. Особенно в 30-х годах многие сотрудники НКВД писали прошения с целью увеличить квоту и больше устроить арестов, тем самым пытаясь выслужиться. Многие из них делали это не для того, чтобы более эффективно работать в их понимании, а чтобы обезопасить самих себя. Потому что если пишешь доносы и арестовываешь больше, то возможность того, что тебя арестуют самого, гораздо ниже. Но кого-то и это не спасало.

— Какой психологический портрет работника НКВД вы бы нарисовали? Может ли человек видеть пытки других, сам активно участвовать в них, а потом спокойно приходить домой, целовать жену, играть со своими детьми?

— Это очень хороший вопрос. Если сказать о тех, кто собственно расстреливал арестованных, тут были самые разные истории. Были так называемые палачи-рекордсмены, на которых кровь нескольких десятков тысяч человек. Это тяжело представить. Человек каждый день приходил на работу и расстреливал несколько человек пулей в затылок.

У очень многих из них были большие проблемы с психикой. Многие из них спивались. У очень многих причиной смерти был цирроз печени, потому что человеческая психика не может выдержать такого количества убийств. Надзиратели в лагерях просто воспринимали заключенных как преступников и у них изначально было такое к ним отношение. Потому что никто не собирался проверять, за что человек попал в лагерь — это по доносу противника, что-то он украл у советской власти или он действительно является уголовником. Поэтому для надзирателей все эти люди были равны.

Очень многие сотрудники НКВД, которые после окончания системы ГУЛАГа оставались на службе, старались не вспоминать и не говорить об этой системе. Последнюю ситуацию мы видели недавно, когда на Украине открыли все архивы, связанные с советским периодом. Было одно прошение бывшего сотрудника НКВД, которому 95 лет, он требовал сделать секретным его дело до его собственной смерти. Он не хотел, чтобы все обсуждали, что он работал в НКВД в сталинское время.

Очень многие сотрудники НКВД, которые после окончания системы ГУЛАГа оставались на службе, старались не вспоминать и не говорить об этой системе

— Какая из историй судеб погибших и покалеченных ГУЛАГом вас лично больше всего поразила?

— Наиболее страшная история и место, которое я видел, это Колпашевский Яр в Томской области. Это место, где советская власть дважды убила людей. Колпашево — это административный центр Нарымского округа, болотистая местность, куда еще до революции ссылали людей. Кстати, в Нарыме отбывал свой срок сам Сталин до революции. И в годы большого террора в Колпашево была тюрьма НКВД, там производились расстрелы. Там же людей и закапывали. Но город Колпашево находится на высоком берегу реки Обь и каждый год река немного размывает этот берег, а берег очень высокий — около 10 м (я там был и сам видел). И в 1979 году, когда прошло уже 40 лет после окончания большого террора, на первомайской демонстрации в городе произошло ЧП, потому что выяснилось, что снова обвалился кусок берега. И открылось массовое захоронение. Со стороны реки видно было, что там лежат человеческие останки. Тогда уже было не НКВД, а КГБ. В Москву были сразу направлены запросы, что с этим вообще делать. Сначала попытались все убрать, потом оказалось, что захоронение гораздо больше, чем все думали изначально. В итоге вместо того, чтобы останки этих людей перезахоронить, было принято решение все ликвидировать. К берегу подогнали два буксира и стали размывать этот берег винтами, под винты летели человеческие останки. И рядом стояли лодки сотрудников КГБ, которые привязывали к останкам тел металлолом и топили их в реке. Эта история меня очень сильно поразила, когда я был в городе Колпашево 2,5 года назад. Это одно из самых страшных и депрессивных мест в мире, в которых я когда-либо бывал.

Есть истории, когда репрессировали не только людей. Республика Тыва вошла в состав СССР только в 1944 году, до этого она являлась просоветским государством и там тоже были репрессии. Там сохранилась абсолютно немыслимая история про репрессированного коня. Когда была еще Тувинская Народная Республика, в 1938 году, в Туве был легендарный скакун Эрир-Кара, его хозяина репрессировали и расстреляли, а коня сняли со скачек и до сих пор никто не знает, что с ним случилось. Скорее всего, его использовали на лесоповале где-то в Сибири. До сих пор ходит много легенд по этому поводу. То есть его репрессировали как коня врага народа. История немыслимая, она открывает целый пласт — от этой системы страдали не только люди, но и животные. И когда я был в Туве, меня даже познакомили с племянником хозяина этого коня, ему сейчас 82 года. Когда смотришь на этого человека, то понимаешь, что это не какой-то миф. Этот человек в детстве, маленьким мальчиком, действительно видел этого коня.

По истории ГУЛАГа документальных фильмов снято не так много. Сейчас, на мой взгляд, что интересного делают — это проект «Музея истории ГУЛАГа», который называется «Мой ГУЛАГ». Журналисты находят людей, прошедших лагеря, и проводят с ними интервью, расспрашивают про личный опыт. На сегодняшний день у них есть огромная база фильмов, их уже больше 100. Это очень хороший визуальный материал. Фильмов про ГУЛАГ я не видел очень таких сильных, потому что всегда очень чувствуется позиция режиссера. Есть несколько американских фильмов, там это все сводится скорее к массовой культуре, а не к какому-то документальному разбору, что же это на самом деле было. Фильм «Власть Соловецкая», который вышел в 1988 году, про Соловки очень хороший. Тогда уже стало можно говорить про Соловецкий лагерь.

И еще очень важно, продолжая тему видео: тот же самый «Музей истории ГУЛАГа» делал ряд экспедиций по местам бывших лагерей в труднодоступных местах — где-нибудь на Чукотке, на Колыме. Близко к большим городам уже не сохранилось никаких лагерных построек, потому что все растаскивали на дрова, на металлолом. А в удаленных частях Сибири 501 стройка, остатки Полярной железной дороги, которую так и бросили. Там как раз остались руины лагерей. У нас есть некоторое представление, как ГУЛАГ выглядел, но когда ты видишь, как эти руины выглядят сейчас, это абсолютно уникальный материал, по которому действительно можно понять, что это действительно было. Это не просто какие-то тексты и воспоминания.

Близко к большим городам уже не сохранилось никаких лагерных построек, потому что все растаскивали на дрова, на металлолом. А в удаленных частях Сибири 501 стройка, остатки Полярной железной дороги, которую так и бросили

— Можете сказать как преподаватель: достаточно ли знает о ГУЛАГе молодежь?

— Сейчас про ГУЛАГ знают, безусловно, больше. С другой стороны, случилась такая ситуация, что о ГУЛАГе стали говорить много в СССР в конце 80-х годов, в последние годы перестройки. Эта тема была очень актуальной. А потом, после развала Союза в связи с кризисом и дальнейшими проблемами, эта тема стала обсуждаться меньше. При том что было больше возможностей для изучения материалов, просто у людей были другие потребности в новых экономических реалиях. Сейчас часть документов до сих пор закрыта, некоторые архивы, открытые в 90-е, теперь снова закрыты. И сегодня то, что удалось оцифровать в 90-е годы, доступно в Америке, но недоступно в России. В 2014 году должны были снять запрет со многих документов по ГУЛАГу, но этот срок передвинули на 30 лет вперед, и теперь документы закрыты до 2044 года. Сейчас достаточно много мы знаем про ГУЛАГ и все основное мы уже нашли, но есть целый пласт документов, который вообще не изучен.

В российском сознании сейчас эта тема не вызывает большого интереса, потому что очень тяжело представить человеку, который не занимается этой темой, насколько это была большая сеть лагерей, что это было такое. Во многом это связано и с тем, что сейчас в регионах России уровень жизни довольно невысокий. И когда человек пытается как-то прожить на низкую зарплату, ему неинтересно, что здесь были ГУЛАГи или происходили другие страшные вещи, ему хватает проблем современности. Это тоже нужно понимать. Скажем, в Москве эта тема больше обсуждается, чем в регионах, особенно в регионах Севера, где лагерей было гораздо больше. Плюс в Москве, в мегаполисе эта тема гораздо спокойнее обсуждается. Когда в небольших городах живут потомки и надзирателей, и заключенных, конечно, стараются об этом не говорить. Очень часто такое было, что заключенные могли стать надзирателями, а надзиратели могли стать заключенными.

— Когда вы начали изучать тему ГУЛАГа, изменилось ли ваше отношение к СССР и коммунизму?

— Темой ГУЛАГа я стал заниматься в 2015 году, однако для меня это не было чем-то новым, потому что про сталинские репрессии я знал с детства. И поэтому для меня не было здесь чего-то принципиально нового, единственное, чего я не знал, это такого количества конкретной информации названий, мест. Но окончательно я понял, что этой темой надо заниматься, весной 2015 года, когда был на русском Севере и местный житель стал объяснять, что, кроме Соловков, больше никаких лагерей там не было. Потом он стал рассказывать, что отец его подруги убежал из лагеря Северодвинска (тогда Молотовска) и пришел пешком по льду с Северной Двины в Каргополь (на юге Архангельской области). Это дистанция сопоставима с протяженностью такой страны как Франция. И я не могу проверить, это миф или нет, но информация о том, что в Архангельской области не было больше лагерей, стала поводом для того, чтобы заниматься этой темой.

Я как раз больше занимаюсь тем, как с темой ГУЛАГа стали работать после того, как лагеря закрылись. Мое исследование посвящено музеям памяти о ГУЛАГе. Я изучаю то, как эта тема начинала обсуждаться и бывшими узниками, и людьми, не имевшими к лагерям никакого отношения, как эта тема мемориальной памяти ГУЛАГа прорастала в постсоветской России до сегодняшнего дня.

Мое исследование посвящено музеям памяти о ГУЛАГе. Я изучаю то, как эта тема начинала обсуждаться и бывшими узниками, и людьми, не имевшими к лагерям никакого отношения, как эта тема мемориальной памяти ГУЛАГа прорастала в постсоветской России до сегодняшнего дня

— Как сейчас в научных кругах преподносят историю ГУЛАГа?

— С одной стороны, мы видим, что в 2015 году в Москве был открыт новый современный музей истории ГУЛАГа. С другой стороны, мы знаем конфликты вокруг музея «Пермь-36». Мы знаем последние конфликты вокруг Сандармоха (Республика Карелия). В 2018 году был закрыт народный музей истории ГУЛАГа в Йошкар-Оле. Поэтому вроде бы интерес есть, а с другой стороны, все очень неоднозначно. В 2015 году была создана концепция по увековечиванию памяти жертв репрессий, но пока что рано еще ее анализировать. Законодательно признана вся чудовищность этих преступлений, но во многих регионах эта тема не обсуждается. Как, например, в местах, где было больше всего лагерей — в Республике Коми или на Колыме.

Мне стало интересно проследить тему: как в России возникали музеи памяти о ГУЛАГе. Вообще есть такой мировой тренд создания музеев памяти, музей Холокоста, депортации, рабства, голода и так далее. Мне стало интересно, что происходило в России с этой темой. Я просмотрел все музеи, какие есть на постсоветском пространстве, а их сейчас около 150. Я выделил все музеи, которые можно назвать полноценными музеями памяти, то есть музеи, имеющие здание, имеющие специалиста по этой теме. У меня получилось девять в разных регионах. Я стал ездить по ним и собирать материалы. Все музеи государственные, у них есть архив, что позволяет брать интервью не только у работников музеев, но и проверять все документально, чтобы это было полноценное историческое исследование. Я ездил по многим регионам — и Соловки, и Пермский край, Томская область, Кузбасс, Республика Тыва. Посмотрел много этих музеев, нашел людей, которые создавали эти музеи, и сейчас дописываю это исследование.

— У вас скоро выйдет книга по истории создания лагерей для политзаключенных?

— Надеюсь. Сначала диссертация, а потом книга.

— Зачем сегодня нужны музеи ГУЛАГа? Почему они должны существовать?

— Я сам, как исследователь, задаюсь вопросом: насколько подобный музей нужен и насколько это правильный способ рассказа о прошлом. Это один из примеров, как можно рассказывать о прошлом — через экспозиции, через проекты, через артефакты, личные вещи людей, кто прошел через ГУЛАГ, какие-то доски, фрагменты бараков, проволоки, кружки, миски, привезенные из лагерей. Музей — это такой институт сохранения и консервации прошлого. В данном случае ничего лучше человечество не придумало. Есть форматы виртуальных музеев, они пока что не получили такого большого распространения, как музей материальный, где лежат оригинальные вещи той эпохи. Они как раз подчеркивают историческую подлинность — это не просто подделки какие-то, а реальные вещи той эпохи. Я считаю, что ни у одного музея памяти нет правильной или неправильной стратегии. Они прежде всего должны сохранять материал, они занимаются оцифровкой документов, берут интервью у тех, кто прошел через ГУЛАГ. Это во многом такой исторический и социальный институт, формирующий гражданское общество и показывающий, что бывает, когда не соблюдаются права человека. Это касается не только музеев о ГУЛАГе, но и о Холокосте, и других подобных.

Матвей Антропов

ГУЛАГ ждет туристов – Общество – Коммерсантъ

В России появится уникальный музейный комплекс — на месте лагеря системы ГУЛАГа «Днепровский» в Магаданской области. Лагерь детально описан в воспоминаниях бывших заключенных, говорит директор Музея истории ГУЛАГа Роман Романов, а кроме того, он лучше всего сохранился из аналогичных учреждений к востоку от Москвы. Музей уже договорился с правительством области о присвоении «Днепровскому» статуса объекта культурного наследия. В следующем году туристы смогут посетить бывший рудник, где осужденные по политическим статьям добывали олово. “Ъ” рассказывает историю лагеря от создания до нынешних дней.

Законсервирован Колымой

Невысокие крутые сопки, поросшие клочьями травы, елки в рост человека, кусты кедрового стланика. Так выглядит местность, в которой находится сталинский лагерь-оловянный рудник «Днепровский» в Магаданской области. Под ногами — крупные битые камни, которыми 60 лет назад укрепляли и выравнивали тропы советские заключенные, несправедливо и незаконно отправленные на каторжные работы. На этом фоне — рыжем, сером и зеленом — хорошо видны черные строения: деревянные переплетения смотровых вышек, здания администрации лагеря и горно-обогатительной фабрики, вход в штольню, рельсы и вагонетки. В стороне — обмазанный смесью глины, соломы и извести домик штрафного изолятора, вокруг него высокий деревянный забор. Всего на территории 7 км сохранилось 70 лагерных объектов.

В ближайшем будущем эти постройки будут законсервированы, а территория станет доступна для организованных экскурсий: туристы смогут пройти по руднику и увидеть, какая жизнь ждала каторжан.

«Здесь уникальная ситуация, такого в России больше нет. Лагерей системы ГУЛАГа такой сохранности ближе к Москве просто нет,— рассказал “Ъ” директор музея истории ГУЛАГа Роман Романов.— И к тому же он очень детально описан в воспоминаниях бывших заключенных». Господин Романов пояснил, что в московский музей часто обращаются люди с вопросом, куда можно съездить, чтобы посмотреть на сталинские лагеря.

Несмотря на то что в системе ГУЛАГа в СССР было 427 лагерей, сейчас в России нет комплекса такой сохранности, как Освенцим в Польше или другие нацистские лагеря в Германии. «Теперь есть ощущение, что впервые у нас появляется лагерь в хорошем состоянии и хорошо описанный. Мы мечтали о таком музейно-мемориальном комплексе, и сейчас эта мечта начинает реализовываться»,— отметил господин Романов.

Лагерь системы ГУЛАГа «Днепровский»

Фото: Музей истории ГУЛАГа

На этой неделе Музей истории ГУЛАГа и Фонд памяти подали заявку в правительство Магаданской области на присвоение территории рудника статуса объекта культурного наследия. Губернатор области Сергей Носов поддержал инициативу. «Присвоение «Днепровскому» нового статуса — важный этап совместной с музеем работы по сохранению истории Магаданской области. Проект позволит создать мемориальную инфраструктуру, сохранить объект в его сегодняшнем состоянии и поможет сделать историю региона доступной для людей»,— прокомментировал господин Носов.

Хотя слово «Колыма» способно отпугнуть туристов, музейщики уверяют, что рудник «легкодоступен» для посещения.

«Это самолет до Магадана, а оттуда 4,5 часа на автомобиле — 300 км хорошей дороги и 20 км грунтовки. А может быть, и вертолет от властей области будет»,— рассказал господин Романов.

Он уточнил, что до многих других лагерей ГУЛАГа вообще не добраться: каторжан отправляли в самые далекие края страны.

Лагерь с видом, как в Швейцарии

Колымские сопки заинтересовали руководство СССР в конце 20-х годов прошлого века, когда геологические экспедиции обнаружили там золотоносную руду. В 1931 году Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О Колыме», после чего был основан специальный трест «Дальстрой», который занялся промышленной добычей золота, а затем и олова на этой территории. Все мероприятия по организации работ на тресте были поручены Объединенному государственному политическому управлению (ОГПУ) при Совете народных комиссаров (СНК) СССР. Управление создало Северо-Восточный лагерь — СВИТЛ, или Севвостлаг — в поселке Усть-Средникан. В бухту Нагаева начали прибывать первые суда с заключенными. Впоследствии в этой бухте вырос город Магадан.

На колымских сопках и по берегам рек Индигирка, Колыма, Яна и Анадырь стали появляться прииски — и каждый прииск был лагерем для каторжан. В 1938 году Дальстрой перешел в ведение НКВД, а в 1940 году Севвостлаг был переименован в Управление северо-восточных исправительно-трудовых лагерей (УСВИТЛ). Территория треста составляла свыше 2 млн кв. км — больше площади Западной Европы. К 1942 году на Колыму было завезено 356 тыс. заключенных. Смертность достигала 25%.

Фото: Музей истории ГУЛАГа

В 1941 году на сопках около ручья Днепровского работала экспедиция под руководством геолога Юрия Кузнецова, будущего академика Академии наук СССР. Здесь они обнаружили залежи касситерита — оловянной руды. Летом того же года первые отряды осужденных начали здесь строить бараки, промышленные здания и рыть штольни. Лагерь записали «Днепровским», по названию ручья. Зачастую осужденных никто не охранял: надежной защитой от побегов были сотни километров тундры.

«Большая зона лагеря раскинулась у подножия очень высокой сопки. Между немногими старыми бараками стоят длинные зеленые палатки, чуть повыше белеют срубы новых строений. За санчастью несколько зеков в синих спецовках копают внушительные ямы под изолятор. Столовая же разместилась в полусгнившем, ушедшем в землю бараке. Нас поселили во втором бараке, расположенном над другими, недалеко от старой вышки. Я устраиваюсь на сквозных верхних нарах, против окна. За вид отсюда на горы со скалистыми вершинами, зеленую долину и речку с водопадиком пришлось бы втридорога платить где-нибудь в Швейцарии. Но здесь мы получаем это удовольствие бесплатно, так нам, по крайней мере, представляется. Мы еще не ведаем, что, вопреки общепринятому лагерному правилу, вознаграждением за наш труд будут баланда да черпак каши — все заработанное нами отберет управление береговых лагерей».

Из воспоминаний бывшего заключенного рудника «Днепровский» Петра Деманта

Политическим — колючая проволока

С 1941 по 1944 год заключенными Севвостлага было добыто 750 тонн олова. К этому времени порода на руднике «Днепровский» истощилась. Руководство горнопромышленного управления признало объект нерентабельным и законсервировало рудник. Каторжане были вывезены в другие лагеря. Но рудник снова заработал после того, как в 1948 году МВД СССР организовало лагеря со строгим режимом «для содержания особо опасных государственных преступников». И тут речь шла не о закоренелых ворах, убийцах и рецидивистах, а об осужденных по политической 58-й статье УК СССР — шпионах, диверсантах, террористах, а также троцкистах, меньшевиках, эсерах, белоэмигрантах и националистах. Под националистами в первую очередь подразумевались жители оккупированной нацистами в годы Второй мировой войны Украины, а также участники украинских националистических военных и политических организаций УПА и ОУН.

Согласно приказу НКВД СССР, в особых лагерях устанавливался десятичасовой рабочий день, не считая одного часа на обед. Норма жилой площади устанавливалась в 1,6 кв. м на одного человека.

Бараки были с решетками на окнах, а на входе стояли охранники с оружием. Ночью бараки запирались на засов. В первый год пребывания в лагере каторжане лишались права переписки. Также они были обязаны носить на одежде специальные номера, которые пришивались на штанину, ватник и шапку. К отдельным каторжанам, склонным, по мнению администрации лагеря, к побегам, при конвоировании применялись наручники. Любые нарушения режима и отказ от работ для каторжан, как правило, карались либо удлинением рабочего дня, либо несколькими сутками карцера, а в некоторых случаях дополнительным сроком заключения.

В 1949 году в «Днепровский» были привезены заключенные особого лагеря №5 «Береговой» (Берлаг). Это были в основном «особо опасные преступники» — бывшие советские военнопленные и осужденные националисты с Украины, из Белоруссии, Латвии, Литвы, Эстонии. Были и те, кто сражался в армии генерала Власова, воевавшего на стороне гитлеровской Германии, а также полицаи и другие изменники Родины. Начальником рудника был назначен Дмитрий Каралефтеров, изобретатель, директор Калужского машиностроительного завода, осужденный в 1937 году на пять лет и сумевший после освобождения вновь выдвинуться на Колыме как успешный производственник.

«6 мая 1949 г. нас привезли на прииск «Днепровский». Это огромная рабочая зона в долине между гор, 8х3 км. Речушка-ручей, в которой есть касситерит (руда олова), а в горах, в шахтах и штреках, в породе — пластами этот самый будущий металл. По периметру стоят вышки, а на возвышенности — еще зона, уже лагерная. Этот прииск почему-то был в конце войны законсервирован. Даже ходили слухи, что в горах в шахту загнали людей и вход взорвали, но это слухи. Теперь здесь все в движении — начало промывочного сезона. В лагере уже 1000 человек. Бригады по 40–50 зэков получают утром с развода лотки — такие же, как для промывки золота, и моют песок из речки, из старых отвалов. Ходят по всей зоне. Есть бригады и в шахтах, где руду добывают, устраивая взрывы, и везут потом на фабрику. Тут только 58-я статья. Этот лагерь относится к системе «Берлаг»».

Из воспоминаний бывшего заключенного Берлага Всеволода Пепеляева

Лагерь системы ГУЛАГа «Днепровский»

Фото: Музей истории ГУЛАГа

«В лагере не было запаса дров. Осенью 1949 года, когда нас привезли на «Днепровский», нам пришлось самим все строить и поторапливаться. Кроме двух старых бараков, ничего не было. Жили в палатках. Посреди палатки железная бочка из-под солярки, и всю ночь дневальный поддерживает в ней огонь. Голова примерзает к брезенту, а пяткам жарко».

«Кончился промывочный сезон 1949 года. То ли Колыма не выполнила план по олову, то ли выполнила, но начальство хотело получить премию за сверхплановый металл. И в начале зимы нас заставили промывать смерзшиеся пески. В чугунных зумфах растапливали снег, а потом в этой ледяной воде, на морозе, под открытым небом гоняли лоток взад-вперед и, орудуя скребком, добывали металл. Руки наши, покрытые толстым слоем цыпок, трескались и синели. Под зумфами мы разжигали костры. Голодные, промерзшие, все время жались к огню, и поэтому телогрейки и валенки были прожжены».

Из воспоминаний бывшего заключенного рудника «Днепровский» Семена Виленского.

В начале 1950 года на руднике работало 1196 заключенных. Их инструментами были кирка, лопата и тачка. Однако часть наиболее тяжелых работ была механизирована, в том числе американским оборудованием фирмы «Дэнвер», поставлявшимся в годы войны по ленд-лизу. С помощью этого оборудования удавалось добывать по 100–130 тонн руды в год.

«Плотники делали бункер, эстакаду, лотки, а наша бригада устанавливала моторы, механизмы, транспортеры. Всего мы запустили шесть таких промприборов. По мере пуска каждого на нем оставались работать наши слесари — на главном моторе, на насосе. Я был оставлен на последнем приборе мотористом. Работали в две смены, по 12 часов, без выходных. Обед приносили на работу. Обед — это 0,5 литра супа (воды с черной капустой), 200 граммов каши-овсянки и 300 граммов хлеба. Моя работа — включи барабан, ленту и сиди смотри, чтобы все крутилось да по ленте шла порода, и все. Но бывает, что-то ломается — может порваться лента, застрять камень в бункере, отказать насос или еще что. Тогда давай, давай! 10 дней днем, десять — ночью. Днем, конечно же, легче. С ночной смены пока дойдешь в зону, пока позавтракаешь, и только уснешь — уже обед, ляжешь — проверка, а тут и ужин, и — на работу».

Из воспоминаний бывшего заключенного рудника «Днепровский» Всеволода Пепеляева

Перемены на сопках

Сразу после смерти Сталина в марте 1953 года были изданы постановления о сворачивании ряда крупных промышленных объектов МВД. Дальстрой был передан в ведение Министерства металлургической промышленности СССР. Все лагеря, находящиеся в системе УСВИТЛ, стали активно ликвидироваться. 27 марта было издано постановление Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии», согласно которому в системе Дальстроя на 1 апреля 1953 года было освобождено 50 тыс. заключенных. В 1954 году особый лагерь «Береговой» закрыли, но рудник «Днепровский» еще несколько месяцев продолжал функционировать. Окончательно «Днепровский» был закрыт в начале 1955 года.

«Начались перемены. Сняли решетки с окон, ночью не стали запирать бараки: ходи по зоне куда хочешь. В столовой хлеб стали давать без нормы, сколько на столах нарезано — столько бери. Там же поставили большую бочку с красной рыбой — кетой, кухня начала выпекать пончики (за деньги), в ларьке появились сливочное масло, сахар. Начальник режима (эстонцы называли его «начальником прижима») ходит по зоне — улыбается, ему, наверное, делать нечего, не за что наказывать. Некоторые зэки с 58-й статьей с видимым удовольствием стали употреблять блатной жаргон, вставляя в разговор слова «чернуха», «параша», «вертухай», «попка»…

Особенно это стало заметно, когда жизнь в лагере улучшилась. Даже стали говорить: «Живем как при коммунизме». И конечно, этим «заболели» только молодые, здоровые — они сделались какими-то приблатненными. Старые лагерники, вообще пожилые, конечно, понимали и употребляли лагерный язык, но не бравировали этим, а просто уже сжились и частично отвыкли от правильной русской речи.

Пошел слух, что наш лагерь будут консервировать, закрывать. И действительно, вскоре началось сокращение производства, а потом — по небольшим спискам — этапы. Много наших, и я в том числе, попали в Челбанью. Это совсем близко от большого центра — Сусумана. Здесь в шахтах шла добыча золота, и, несмотря на самые морозы, начали устанавливать драгу — эту плавучую фабрику по промывке песков».

Из воспоминаний бывшего заключенного рудника «Днепровский» Всеволода Пепеляева

Многие каторжане уже реабилитированы, других реабилитация еще ждет. Точное количество заключенных, прошедших через «Днепровский», исследователям Музея истории ГУЛАГа еще предстоит выяснить. Численность лагеря варьировалась в разные годы от 500 до 1500 человек. Сколько людей погибло — также неизвестно. Смертность в особых лагерях была выше, чем в исправительно-трудовых. В Берлаге в разные годы смертность составляла от 10% до 20%.

Сейчас на территории рудника сохранился некрополь, который насчитывает 70 могил. Их можно опознать по столбикам с прикрепленными металлическими бирками-номерами. Но здесь обычно хоронили тех, кто погибал во время работ в промышленной зоне, в то время как значительное количество людей умирало в лагерной больнице и ШИЗО, расположенных вне рудника.

«В 1949 году смертность была здесь ниже, чем в конце 30-х годов и во время войны. Умирали у нас в основном люди из Прибалтики, а славяне выживали, и даже узбеки. Заключенным нашего лагеря повезло потому, что заведовала медицинской частью жена начальника лагеря майора Федько, а она была женщина добрая. Сам же майор был фантазер, идеалист и пьяница. Летчик, после войны в Германии проштрафился и, уж не знаю, как это получилось, оказался на Колыме начальником большого лагеря».

Из воспоминаний бывшего заключенного рудника «Днепровский» Семена Виленского

Трест Дальстрой был ликвидирован путем реорганизации в 1957 году. Всего за время существования треста на Колыме было образовано 25 исправительно-трудовых лагерей, в которые входило 508 отделений, распределенных по семи горнопромышленным управлениям. В Музее истории ГУЛАГа отметили, что, по имеющимся архивным данным, с 1932 по 1954 год через лагеря Дальстроя и особого лагеря №5 прошли 859 911 заключенных, из которых умерли 121 256 человек, бежали 7800.

Рудник «Днепровский» не остался забытым — сюда приезжают местные краеведы, потомки бывших заключенных, а также интересующиеся историей. Здесь установлены два креста: один, по данным краеведов, поставили поляки в память о своих гражданах, второй — прихожане православной церкви из ближайшего поселка. Также магаданские компании предлагают экскурсионные туры на рудник.

Несмотря на удаленность, лагерь все-таки страдает от вандализма: десять лет назад сгорело здание обогатительной фабрики.

«Поэтому важно сейчас начать музеификацию рудника. Это, скорее всего, будет культурно-исторический парк «Днепровский»»,— подчеркнул господин Романов.

Последнюю неделю в лагере работали специалисты музея. Они описали территорию, составили детальную карту местности. «Каждый объект мы снимали в формате 360 градусов. Все снимки будут в очень хорошей оцифровке. Далее все будет наложено на карты 40-х годов. Мы нашли объекты, которые были описаны в воспоминаниях бывших заключенных, например барак усиленного режима. Также уточнили, как в лагере была устроена жилая зона»,— рассказал господин Романов. Удалось даже подняться на некоторые смотровые вышки и отснять их изнутри. Там до сих пор сохранились надписи, сделанные охранниками, добавили в музее.

Впереди — создание «маршрутов памяти» и строительство мемориального комплекса. Губернатор области Сергей Носов предложил музею подготовить техническое задание на создание комплекса и отметил, что готов обратиться за государственной поддержкой. Первых туристов новый музейно-мемориальный комплекс сможет официально принять уже в следующем году.

Анастасия Курилова

Летний лагерь «Будуємо Україну Разом»: в Приморск приехали волонтеры из Ужгорода, Харькова, Днепра, Киева, Львова

В Приморске стартовал летний лагерь БУР («Проєкт «Будуємо  Україну Разом»). За две недели БУР-лагеря в Приморске появится мурал с изображение южного слона, аллея писателей (работы местного скульптора Владимира Никитенко), двухярусная лавочка в сквере, а в подвале молодежного центра «Портал», наконец, завершится ремонт. Кроме того, волонтеры сделают ремонт в доме одной из многодетных семей города.

Как все начиналось?

Этого события долго ждали местные активисты, и готовиться к нему начали еще зимой.

Напомним, с 2018 года в подвале центральной библиотеки появился молодежный центр «Портал». Местная молодежь создала его с целью развития и поддержки подростков, молодкжи, их инициатив, а также для улучшение досуга в городе, как для юных, так и для людей старшего возраста.

Начинали проект неспеша, но с энтузиазмом. За свои личные деньги ребята сделали ремонт, вернули подвальным стенам первоначальный вид, а на отопление собирали всем городом. Но этого оказалось недостаточно, и молодежь искала всевозможные гранты, поддерживающие подобные проекты.

Помощь пришла в лице Львовской образовательной фундации «Проєкт «Будуємо  Україну Разом». Подав свои предложения на конкурс, приморский «Портал» вошел в список 13-ти отобранных БУРом населенных пунктов из 87.

Что же такое летний лагерь БУР?

Прежде всего это волонтерство, живое общение и очень насыщенная программа. Одна из главных целей летнего лагеря – это обмен опытом среди молодежи, расширение в городе волонтерской деятельности и привлечение местного же населения к общественно полезному труду.

За две недели БУР-лагеря в Приморске появится мурал с изображение южного слона, аллея писателей (работы местного скульптора Владимира Никитенко), двухярусная лавочка в сквере, а в подвале молодежного центра Портала, наконец, завершится ремонт. Кроме того, волонтеры сделают ремонт в доме одной из многодетных семей города.

На время летнего лагеря более 20-ти волонтеров будут проживать в здании второй городской школы, так как там есть для этого все условия. Проживание волонтеров громада берет на себя, это и есть вклад города в проект.

В Приморск приехали волонтеры со всей Украины: Ужгорода, Харькова, Днепра, Киева, Львова и других регионов.

Карантин мероприятию – не помеха!

Так уверяют организаторы, ведь все карантинные мероприятия будут выдержаны. Поэтому всех жителей Приморска, неравнодушных к жизни города, приглашают две предстоящие недели наполнить смыслом. Ведь, помимо общественно-полезного вклада, где можно оказать либо финансовую поддержку, либо физическую помощь, всех ожидают активные вечера.

Каждый вечер, с 26 июля по 8 августа, в сквере за Центральной библиотекой будут проходить мастер-классы, интерактивные вечера, кинопоказы под открытым небом, пикники, вечера игр и многое другое.

Более подробную информацию можно узнать по телефонам 050-731-51-19, 066-810-48-57 и 099-641-57-66.

Автор: Оксана Звягина

С надеждой на ГУЛАГ

В сибирской тайге, в Восточных Саянах, есть поселок Тугач, жители которого с надеждой говорят о ГУЛАГе. Они не сталинисты и не сторонники жесткой власти. Они не хотят повторения Большого террора. Просто в нынешней ситуации спасти их поселок может разве что ГУЛАГ.

Отдельный лагерный пункт​

​Судьба Тугача характерна для многих сибирских деревень. В начале ХХ века по столыпинской реформе в Сибирь поехали переселенцы. Несколько семей основали в Восточных Саянах деревню Капитоново. До середины 30-х годов весь поселок насчитывал менее десяти дворов. Переселенцы гнали деготь. Но все изменилось с приходом Краслага. Население поселка резко выросло до двух с половиной тысяч человек.

– Краслаг – это большая лагерная система на востоке Красноярского края, – рассказывает руководитель красноярского отделения общества «Мемориал» Алексей Бабий. – Эта система сегодня трансформировалась в УФСИН (Управление федеральной службы исполнения наказаний) по Красноярскому краю. Основная задача, которая стояла тогда перед Краслагом, – это заготовка леса, лесоповал. Кроме этого, зэки строили гидролизный завод и железную дорогу. На первых порах более половины заключенных были политическими. Тугачинский отдельный лагерный пункт входил в систему Краслага. В свою очередь ОЛП объединял несколько подкомандировок и лагпунктов. Там, например, была женская зона, где выращивали овощи, была строгая.

– Клин, Мамза, Жедоба, Степановка, Марьин Клин, Самсоновка – все это были лагеря, – вспоминает житель Тугача Арнольд Тягов. – Вокруг нашей деревни были одни зоны.

Более шестидесяти лет прошло с тех пор, как расформировали отдельный лагерный пункт и все подкомандировки, входившие в него. Но люди до сих пор помнят события, связанные с зоной, так, словно были это только вчера.

– Даже фронтовики, на которых я положил сорок лет своей жизни: собирал информацию, создал экспозицию в музее, – даже они дразнили меня, – вспоминает Виктор Оберман, сын и внук трудармейцев, его отца и деда сослали в Сибирь только лишь потому, что по национальности они были немцами. – Помню, один ветеран обзывал меня: фашистенок, фашистенок.

– По формальным статусу немцы с Поволжья не были заключенными, – объясняет Алексей Бабий. – Но на деле всех загребали в «Трудармию». И уже после отбытия трудовой повинности многие из них здесь и остались. Им некуда было ехать. Они не могли вернуться к себе, в Поволжье.

– Мой отец, Леонтьев Константин Иванович, был начальником БУРа, – вспоминает Людмила Миллер, краевед, учитель истории. – БУР – это барак усиленного режима, тюрьма внутри лагеря, куда помещали нарушителей дисциплины. Напротив нашего дома была выкопана землянка, и в ней жил Василий Сметанин. В годы Великой Отечественной войны он попал в плен. И часто ребятишки дразнили его: «Пленник, пленник». Ну, и я вместе с ними подцепилась, кричу: «Пленник, пленник». И вдруг мои ноги оторвались от земли. Это шел с работы папа. Он схватил меня за шкирку и говорит:

– Ты что делаешь! Марш домой.

– Папа, папа, – кричу я ему. – Ты же ведь тоже воевал.

– Воевал.

– Но ведь ты же не пленник, а дядя Вася пленник.

– Ну и что? Тебя там не было. Ты знаешь, сколько раз я был в шаге от того, чтобы попасть в плен. Мне просто повезло. Ты что думаешь, в плену были только трусы и предатели?

В нашем лагере была женщина, колхозница из колхоза «Победа». У нее муж погиб на фронте, и она одна на собаках таскала сено для коровы. И тут приезжает в село военком собирать теплые вещи для фронта и говорит: «Женщины, приносите у кого что есть: варежки, теплые носки, шкуры, что бы пошить унты летчикам». И эта женщина говорит: «У меня ничего нет, но я принесу собачью шкуру». И она зарезала свою большую собаку и принесла ее шкуру. На следующий раз этот военком вновь приезжает. И она ему говорит: «Слушай, почему у тебя на спине шкура моей собаки?» Дело в том, что военком пошил из нее себе доху. Так эту женщину тут же забрали и дали ей десять лет. Когда мама жарила драники, отец говорил брату: «Возьми несколько штук и положил возле входа в ее землянки, но только так, чтобы тебя никто не видел». Если бы узнали, что отец помогает заключенной, его бы тут же выгнали с работы.

– Не все охранники относились к заключенным по-людски, были и сволочи, – рассказывает Лидия Слепец. – Я еще ребенком слышала рассказы одного из таких. Был побег. Охране удалось задержали молодого парня. И когда они его уже поймали, этот самый охранник выстрелил в заключенного, может, в ногу, может, в руку, но так чтобы не насмерть. Выстрелил и спрашивает: «Тебе больно?» – «Очень больно, дядечка». Тогда он в него еще раз стреляет: «Тебе больно?» Потом он еще долго жил в нашем поселке и хвалился этим.

Заключенные в КРАСЛАГе были разные.

– Политические заключенные от уголовников страдали даже больше чем от охраны, – вспоминает Виктор Коновалов, в начале 50-х он работал вольнонаемным на одной из подкомандировок. – Тут ведь кто лес возил – пацаны и зэки. Как-то раз ремонтирую машину. Смотрю, человек с горки идет. У меня почему-то сразу подозрение закралось. Он подходит к заключенным, которые вокруг костра сидели, перекуривали. Вытащил нож и одному в спину засадил.

– Зачем он это сделал?

– Может быть, он в карты человека проиграл, может быть, что-то еще. Тут ведь кто сидел: и суки, и воры, и человек ломом подпоясанный (так называли уголовников, воевавших на фронтах Великой Отечественной) – кого здесь только не было.

– И как вам с ними работалось?

– Прекрасно. Главное, чтобы ты им ничего не был должен. Они ведь как себя ведут. Например, дают тебе деньги на водку и говорят: «Одну бутылку нам привези, одну себе оставь». Отвечаешь им: «Не буду». Тогда они тебе предлагают: «Две себе возьми, одну нам привезешь». Как только ты на это поведешься, все будешь на них работать. А если устоишь – никаких проблем.

Леспромхоз

В 50-е годы прошлого века отдельный лагерный пункт расформировали, на его базе создали леспромхоз. Работать туда пошли как бывшие зэки, так и бывшие охранники.

– С одной стороны от нашего дома жил кинолог, дядя Ваня, он зэков охранял. А с другой стороны жил дядя Леня, отсидел десять лет, – вспоминает бывший председатель Тугачинского сельского совета, Николай Стариков. – Я ни разу не видел, чтобы между ними были какие-то эксцессы. У нас здесь бывших заключенных порядком осталось. Кто-то был без права выезда, кому-то было некуда ехать, кто-то не захотел. Они обзаводились семьями и жили.

В те годы действовало правило «десять по ногам и пять по рогам». Отсидев срока, бывшие зэки получали еще пять лет поражения в правах. С таким «волчьим билетом» было сложно найти хорошую работу.

– Здесь ведь все друг друга знали, – продолжает Николай Стариков. – Никто не стал бы попрекать, мол, ты сидел, значит, ты неблагонадежный. Здесь все понимали, что такое зона. А когда вместо зоны создали леспромхоз, у людей появилась хорошая работа. У нас был свой ОРС (отдел рабочего снабжения). Три ЗИЛа каждый день возили сюда продукты и товары. Хоть люди, бывало, и жаловались на жизнь, но у каждого в холодильнике была колбаса. К нам из райцентра ездили отовариваться.

– Первый муж моей мамы был охранником на зоне в Тугаче, – рассказывает Лидия Слепец. – Когда началась война, его призвали на фронт, и он там погиб. Мать осталась с тремя детьми. Очень тяжело жили. Маме приходилось одной и коровку держать, и сено для нее на руках таскать. Копнить, копны в зарод таскать. А она сама она ростом метр тридцать была. Маленькая.

– А отец мой был водителем. В Казахстане возил председателя сельсовета и председателя колхоза. Их в 1937 году взяли по доносу. Ну, а отец пошел уже прицепом. Вот здесь в Тугаче он и отбывал свой срок – десять лет без права переписки. Папа рассказывал, что были периоды, когда столько людей умирало, что лошадка не справлялась. И гробы делать не успевали. Сколотят гроб, положат в него покойника, и лошадка везет его на кладбище. Там в общую могилу тело переложат, и лошадка с тем же самым гробом за новым покойником возвращается. И так по несколько раз за день: может, десять, а может, и больше эта лошадка курсировала от зоны до кладбища. Порою заключенным так кушать хотелось, что они в корыто к свиньям залазили и какую-то гущу оттуда выгребали. Перед концом заключения отец встретился с матерью. Он к тому моменту уже расконвоированный был. Сначала просто помогал: видит, что женщина одинокая, ей тяжело. А потом, видимо, полюбил. А дети разрешили, сказали: «Мама, пусть дяденька с нами живет, нам легче будет».

– Как они все вместе уживались: и зэки, и охранники?

– Это надо залезть в шкуру заключенного и в шкуру охранника, чтобы понять, почему они не трогали друг друга. Но войны не было. Была обида, что у него отняли десять лет жизни. Разрушили семью. У него ведь в Казахстане остались жена и сын. За все десять лет, пока он сидел, они ни разу к нему не приезжали, не передали ни одной посылки. Уже освободившись, он съездил к ним в Казахстан, но вернулся назад к моей матери. Что уж у них там произошло и почему они к нему не приезжали – я не знаю. Может, боялись. Но жизнь-то все равно оказалась поломанной. Когда во время застолья он вспоминал обо всем этом, то всегда плакал.

– С обеих сторон колючки жизнь не сильно-то отличалась, – рассказывает Алексей Бабий. – Страна находилась в таком состоянии, что, по сути дела, в ГУЛАГе были все. Ты сегодня можешь быть на свободе, а завтра оказаться за решеткой. И, скорее всего, это будет делом случая. Ну, например, у тебя фамилия Бобович, и тут вдруг запускают «польское дело». Сверху спускают план, а на местах начинают брать всех подряд, лишь бы фамилия хоть немного напоминала польскую. И может быть, ты и вовсе не поляк, но это уже никого не интересует. Надо план выполнять. В те годы люди зачастую к арестам относились как стихийному бедствию. Бывают пожары, бывают наводнения, а вот была еще и такая беда – репрессии. Они не связывали свои страдания с конкретными людьми. Они считали, что на них обрушилась некая абстрактная сила, рок. Хотя я знаю случаи, когда бывший зэк возвращался домой, встречал своего следователя и бил его по мордасам. И такое бывало не раз и не два. Но массового характера это не носило.

Специальный дом-интернат

В 90-е годы прошлого века леспромхоз, которые кормил поселок, обанкротили. Не стало работы, люди из Тугача начали уезжать.
– Не будет села, – говорит глава Тугачинского сельского поселения, Павел Кузьмич. – Думаю, еще лет двадцать-тридцать таким темпом отсуществуем, и останутся тут несколько домов. И все. Пенсионеры уходят быстро. У нас нет сотовой связи, нет интернета. Поселок богом забытый. Люди уже и президенту писали. Но пока отовсюду идут одни отписки. У нас очень плохо с водоснабжением. Почти весь поселок без зимних водопроводов. Летом люди сами шланги протягивают. А зимой, как в древние времена, возят на саночках.

– Мы из нашего колодца крысу выловили. И ничего, снова пьем эту воду, – рассказывает Арнольд Тяглов. – Из колодца берем, только чтобы еду приготовить и попить. Больше натаскать сил не хватает. Для хозяйственных нужд воду с капля в бочки собираем. Дождь пройдет, мы этой водой и помоемся, и постираемся. Ни дороги у нас, ни света, ни воды, ничего нет. Люди выживают.

– Меня постоянно судят, – рассказывает глава Тугачинского сельского поселения Павел Кузьмич. – За то, что дороги не делаю, за то, что нет уличного освещения, нет водопровода. Прокуратуру не волнует, что в бюджете поселка на все на это нет деньг. Им главное отчитаться, доложить, что они свою работу выполнили.

– Сейчас никто, даже самый законопослушный человек, не гарантирован от того, чтобы не попасть за решетку, – говорит Алексей Бабий, – Ну, вот, абсолютно никто не гарантирован. Нужно будет правоохранительным органам выполнять план по 282-й статье («Возбуждение ненависти либо вражды, а также унижение достоинства человека…») и у тебя в посте пятилетней давности найдут какую-нибудь фотографию. Ну, и все. И ты загремел, голубчик. Или могут подкинуть наркотики. Причем люди, которые будут это делать, они не будут к тебе испытывать никаких чувств. Просто им надо выполнять план по раскрываемости. Им нужна отчетность. Сама эта система должна быть разрушена. Пока ее не разрушим, ничего не изменится.

– У нас и сейчас все это продолжается, – говорит Лидия Слепец. – Надо галочку поставить, посадят невинного и сомневаться не станут. Просто, когда отца арестовывали, это носило массовый характер, а сейчас – единичные случаи. Но суть та же. Власти предержащие и те, у кого толстый карман, они безраздельно управляют страной. Они никому не подчиняются. Они алчны. Они любого могут закатать в асфальт, и им ничего за это не будет. Все это понимают, но молчат. Так же, как молчали и тогда. Верхушка дорвалась до власти, до денег, но у них так и не щелкнуло в сознании, что где-то есть села, в которых люди остались без работы по их вине. Они не думаю, как эти люди выживают. Они не хотят этим людям помочь. Вот пока это у власти предержащих это в сознании не щелкнет, ничего в нашей стране не изменится. Нас как богатые называют – «нищеброды». Мы для них – «нищеброды». Мы можем терпеть, терпеть эти оскорбления и не вытерпеть.

– И что тогда?

– Что тогда – классовая борьба начнется.

– И как этого избежать?

– Надо, что бы сверху во всем разобрались.

– То есть нужна сильная власть?

– Нужна сильная власть. Серьезная, сильная власть.

– Но не приведет ли это к повтору репрессий?

– Нет, бросьте. Это совсем другое. Сейчас нужно не нас, нищебродов, репрессировать, а тех, кто страну растащил.

– Люди так до сих пор и не понимают, что же тогда было, – говорит Алексей Бабий. – Они считают, что репрессии были направлены против начальников, против партаппарата. Они считают, что если бы сейчас пришел Сталин, то он бы всех этих чиновников перевесил, перерасстрелял. На самом деле среди репрессированных партийных было не более пяти процентов. Я уж не говорю про начальников, их было еще меньше. А восемьдесят процентов – были крестьяне. И это главный невыученный урок. Я считаю, что наше общество так и не выучило уроки Большого террора и теперь остается на второй срок. Но люди не хотят учить, им скучно. Им интереснее читать о том, как и кого насиловал Берия, какие оргии устраивали партийные боссы. А суть происходящего так и остается непонятой.

Несколько лет назад в Тугаче появилось предприятие, способное обеспечить работой сорок восемь человек. По иронии судьбы в Тугаче вновь появились бывшие заключенные. В поселке открыли специальный дом-интернат. Часть контингента, или, говоря официальным языком, часть получателей социальных услуг – это бывшие сидельцы: пожилые люди или инвалиды, те, кому после освобождения некуда было идти.

– Они живут по понятиям, – рассказывает главный экономист дома-интерната «Саянский», Лариса Маркова. – К нам приходят люди из мест лишения свободы и те, кто плохо ведет себя в других интернатах.

– И каково вам с ними справляться?

– По-разному бывает. Есть нормальные люди, а есть и более агрессивные. Понимать их надо. Куда деваться. У нас другого выбора нет.

– Для поселка это заведение важно?

– Очень! Пока есть дом-интернат, теплится жизнь в поселке. Не будет дома-интерната – и все тут угаснет.

Один из получателей социальных услуг дома-интерната «Саянский» Лю Пен-Сей, китаец по национальности. В общей сложности он отсидел 34 года. По словам Лю Пен-Сея, первый раз на зону он попал именно здесь в Тугаче, причем тогда ему был всего один месяц.

– У нас на родине, в Китае, зверствовали японцы, вот мать с отцом и бежали сюда, – рассказывает Лю Пен-Сей.

– И что с ними случилось, когда они перешли границу?

– Задержали, конечно. Они по-русски разговаривать не умели, а я только плакать научился. Я не знаю, почему меня судьба снова привела сюда, мне ведь скоро уже будет восемьдесят лет. Когда я попал в этот дом-интернат, то вдруг вспомнил слова матери. Она говорила: «Тухач, Тухачи». Вот тогда я и понял, что в первый раз месячным ребенком мать привезла меня именно сюда. Защемили сердце. Словами это не выскажешь.

– У вас есть родные?

– У меня есть сын.

– Почему он вас не заберет?

– Мы с ним последний раз виделись двадцать пять лет назад. Я не хотел, чтобы сыну было стыдно за отца.

– Вы хотели бы его найти?

– Конечно, хотел бы.

– Тогда вы обратитесь к нему.

– Леня, сынок. Я сейчас растерялся, много не скажу. Я не хотел мешать твоей карьере. Надеюсь, что у тебя все хорошо. Но помни, отец ни одного дня не забывал о тебе.

«Совершенно секретно – Тугачинский Краслаг»

Год назад была предпринята еще одна попытка спасти Тугач. На территории поселка решено было создать мемориальный комплекс «Совершенно секретно – Тугачинский Краслаг».

– Когда я первый раз попала в Тугач, знаете, что меня торкнуло? – рассказывает одна из инициаторов проекта, специалист по туризму Елена Козлова. – Одна из жительниц Тугача говорит: «Я помню, мы были маленькие, и когда гнали зэков, весь поселок замирал и стоял только лай собак». У меня волосы встали дыбом. Я домой приехала, спать не могла. Думала, как мне помочь этим женщинам. Я не понимала тогда, что Тугач может быть точкой туристического притяжения. Думала только о том, что надо что-то сделать для поселка, чтобы не потерять эту историю.

В рамках проекта разработали экскурсионные маршруты и открыли постоянно действующие выставки. Экспонаты для них собирали всем поселком.

– У нас здесь растет иван-чай, – рассказывает одна из инициаторов проекта, бывшая глава сельского поселения Тамара Петрова. – Есть рыба, можно организовать рыбалку. В тайге растет шишка, мы делаем варенье из шишки.

– То есть, оттолкнувшись от ГУЛАГа, вы планируете развивать народные промыслы и сбор дикоросов?

– Конечно. Мы думаем о том, что в тайге растет много трав. И белоголовник, и корень левзеи.

– Вы понимаете, что не все вас поддержат, когда вы скажете, что ГУЛАГовскую страницу вы хотите сделать бизнес-проектом?

– Это не бизнес-проект.

– А как спасти село без бизнеса?

– Ну да, я согласна. Это бизнес-проект. Но сегодня по-другому нельзя. Я хочу, чтобы моя родина жила, чтобы здесь развивалась каждая семья, чтобы здесь рождались дети.

– Может быть, поселок хоть немного задышит второй жизнью, – говорит нынешний глава Тугачинского сельского поселения Павел Кузьмич. – Может быть, второй толчок будет дан. Первый был в тридцатые годы прошлого века, когда открыли лагерь. И вот второй – сейчас. По кругу прошло и на свое место вернулось. Может быть, ГУЛАГ вновь что-то хорошее для Тугача сделает.

– Мое мнение, что это неправильный посыл, – говорит Виктор Оберман. – Потому что мемориалы надо делать ради памяти, а не ради ожидания каких-то выгод и иностранных туристов. Я слышал, как глава сельского поселения говорил: «Надеемся, что это позволит нам выжить». Мемориалы делаются не для этого, а для того, чтобы сохранить память.

–​ Но ведь поселок спасти хочется?

– Для того, чтобы спасти поселок, надо открыть лесоперерабатывающее предприятие.

– Это от жителей поселка не зависит.

– Тогда пусть делают то, что задумали. Пусть зубами держаться за свой проект. Прославляют его, рекламируют. И пусть к ним едут. Но мне это не нравится. А правильно это или нет – ну, кто может сказать. Для них на данный момент, может быть, и правильно.

– Мы подходим к этому как к коммерческой идее, – говорит специалист по туризму Елена Козлова. – Мы надеемся, что жители поселка смогут найти себя в рамках этого проекта, смогут предложить туристам что-то еще: рыбалку, поездки на квадроциклах.

– Насколько, с вашей точки зрения, этично привлекать туристов на тему ГУЛАГа?

– Я отвечу. У нас было предложение. Вот, мол, в каком-то там районе на этом деньги делают. Надевают на туристов цепи, садят их в камеры. Я сказала: «Нет. Это не наша тема. Мы не хотим страшилок, мы не хотим развлечений». Мы хотим сохранения истории. Мы хотим, чтобы человек, который выйдет из нашего музея, понимал, что его личностный выбор может повлечь за собой страшные, как и в те годы, последствия. Мы хотим, чтобы человек задумался, что он вообще по жизни делает. Мы хотим, чтобы наш музей заставлял людей включать голову.

«Строим стены помещений — разрушаем стены между людьми»

Уже шестой год подряд программа «Будуємо Україну разом» от БО «Львовская образовательная фондация» организует всеукраинские волонтерские лагеря. Участники со всей Украины и из-за рубежа приезжают в украинские города и поселки помогать семьям, которые в этом нуждаются, ремонтировать дома и создавать общественные пространства (напомним, «День» писал об инициативе в №№ 145-146 и 202-203 за 2017 г.). Финансирование БУР-лагерей осуществляется на грантовой основе и при поддержке Министерства культуры, молодежи и спорта. Идея проекта возникла в 2014 году. Тогда молодежь из Львовщины взялась за восстановление домов семей, пострадавших от войны на востоке Украины. Со временем такая инициатива превратилась в волонтерское движение, которое объединяет украинцев и стимулирует их творить изменения в своей стране. Недаром лозунг БУРа звучит так: «Строим стены домов — разрушаем стены между людьми». Как результат, на протяжении шести лет БУР привлек более 2800 волонтеров, которые восстановили 214 зданий, 76 молодежных платформ и общественных пространств.

Обычно БУР-лагерь проводят с весны по осень. Один лагерь длится две недели, на каждый из которых приезжают волонтеры из разных регионов Украины и мира. Организаторы рассказывают, что приезжали и итальянцы, и американцы, даже россияне. Предварительно зимой БУР проводит отбор городов, где пройдут волонтерские лагеря. Важную роль здесь играет местная команда, ведь в случае победы именно ее менторами будут представители БУРа. Отбор проходит в три этапа: онлайн-заявка, визит БУР-команды в местную громаду, а потом уже окончательное решение и тренинг-подготовка команд-победителей. На этот раз на участие в БУР претендовали 97 сел и городов. Из них организаторы отобрали 13: Звановка, Мироновский, Соледар — Донецкая область, Хмельницкий, Домановка (Николаевщина), Скадовск (Херсонщина), Межевая (Днипровщина), Сокаль и Подкамень — Львовщина, Шпола (Черкасчина), Приморск (Запорожье), Благодатное (Волынь) и Ясиня (Закарпатье). Среди областей, в которых будут проводить БУР в первый раз, — Николаевская и Хмельницкая.

«Мы отдали преимущество тем командам, которые действительно мотивированы на работу с громадой, но до конца не понимают, как с ней сотрудничать из-за нехватки опыта, потому отбор таких городов научит и усилит местную команду на более качественную работу», — рассказывает Анна ИВАНОВА, менеджер культурно-образовательной программы. Кроме того, основными критериями отбора была мотивация местных координаторов проводить качественные изменения в своем громаде, готовность налаживать связи с местным бизнесом, администрацией и общественностью. Важную роль сыграла инициатива создания молодежного или общественного пространства наподобие хабов, коворкингов, которые служили бы местом для общения и взаимодействия молодежи. Также команда БУРа искала семьи, испытывающие нужду, которым волонтеры смогли бы помочь улучшить условия проживания. Один из победителей — пгт Домановка Николаевской области. Как рассказывает Анна Иванова, весомую роль здесь сыграла настойчивость местного координатора Светланы Матвеевой. До этого Светлана с командой два раза подряд подавалась на БУР. Первый год ее заявка не прошла даже первый тур, в прошлом году — попала на второй. Однако местная громада не сдалась и начала самостоятельно воплощать свои инициативы. После первого отказа БУРу в Домановке таки открыли молодежный центр. В прошлом году Светлана запустила социальное предпринимательство — и этот центр вышел на самоокупаемость. «БУР увидел сильную мотивацию и плодотворную работу, которая достойна усиления и помощи. Кроме того, в Николаевской области БУР еще не проводил лагеря», — рассказывает Анна Иванова.

Среди целей БУР на этот год — развивать БУР-центры — сообщества, где волонтеры проекта имеют возможность встречаться и совместно организовывать маленькие акции взаимопомощи в местной громаде. Команда БУРа уже активно работает над координацией работы семи БУР— центров в Киеве, Харькове, Запорожье, Ивано-Франковске, Черновцах, Закарпатье и Львове. Уже весной начнутся волонтерские лагеря в отобранных городах и поселках. Команда БУРа в составе администратора, технического менеджера и менеджера культурно-образовательной программы будет помогать локальной команде организаторов проводить БУР-лагерь. Набор волонтеров начнется в начале апреля.

Участие в лагерях можно принимать только с 16 лет. Однако волонтеры, которым не исполнилось 18 лет, должны предоставить разрешение родителей на участие в проекте. Доезд к и с месторазположения лагеря, жилье и питание на протяжении недели волонтерства компенсируются. Однако участникам следует уплатить благотворительный взнос — 250 гривен, который используют на строительные материалы для семей, которые в этом нуждаются.

Больше информации можно найти в социальных сетях программы (https://www.facebook.com/BuildingUkraineTogether/) и на официальной странице (https://bur.lef.org.ua/)

памяти Е. А. Керсновской – тема научной статьи по истории и археологии читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

УДК 343.81+908

А. П. Веселова СИБЛАГ В ГОДЫ ВОЙНЫ ГЛАЗАМИ ЖЕНЩИНЫ: ПАМЯТИ Е. А. КЕРСНОВСКОЙ

A. P. Veselova

SIBLAG DURING THE GREAT PATRIOTIC WAR, THE EYES OF WOMEN: MEMORY OF EUPHROSYNE KERSNO VSKA YA

Статья подготовлена на основе мемуаров Ефросинии Анатольевны Керснов-ской — русской писательницы и художницы, которая более десяти лет провела в ссылке и исправительно-трудовых лагерях Советского Союза. С 1941 по 1944 гг. она находилась в учреждениях, подведомственных Сибирскому исправительно-трудовому лагерю. Воспоминания Е. А. Керсновской позволяют изнутри, почти с кинематографической точностью увидеть жизнь спецпереселенцев и заключенных Сиблага в период Великой Отечественной войны.

Article is based on the memoirs of Euphrosyne Kersnovskaya — Russian writer and artist, who had spent more than a decade in exile and forced labor camps of the Soviet Union. From 1941 to 1944 she was in the institutions subordinated to the Siberian forced labor camps. Memories of Kersnovskaya allow the inside, almost cinematic precision see the life of the special settlers and Siblagprisoners during the Great Patriotic War.

Ключевые слова: Керсновская; ГУЛАГ; Сиблаг; спецпереселенцы; женщина в тюрьме; Великая Отечественная война.

Keywords: Kersnovskaya; Gulag; Siblag; special immigrants; women in prison; the Great Patriotic War.

Ефросиния Антоновна Керсновская — русская писательница и художница, женщина с уникальной, поразительной и во многом трагической судьбой. В своей жизни Е. А. Керсновской пришлось пережить депортацию из Бессарабии в Сибирь, тяжелую участь спецпереселенца и десять лет исправительно-трудовых лагерей. Большую часть заключения Е. А. Керсновская провела в Норильске (Норильлаге), однако в годы Великой Отечественной войны она находилась в учреждениях, подведомственных Сибирскому исправительно-трудовому лагерю.

После освобождения и реабилитации Ефросиния Антоновна написала воспоминания о своей жизни в ГУЛАГе. Ее мемуары — это одно из немногих описаний тюремного быта, реалистично, красочно и очень правдиво составленных женщиной — очевидцем и участником событий. Они позволяют понять, что стоит за общими словами и фразами, которые обычно используют при описании событий войны: «непосильным трудом», «максимальная отдача человеческих сил», «используя нечеловеческие усилия», «ценой собственной жизни»…

Е. А. Керсновская родилась в 1908 г. в Одессе в дворянской семье [3]. Во время Гражданской войны ее семья переехала в Румынию, в Бессарабию, где у Керсновских находилось родовое имение. После захвата Бессарабии советскими войсками и образования Молдавской ССР

© Веселова А. П., 2015.

Ефросиния Антоновна была арестована сотрудниками НКВД и отправлена в ссылку.

Депортация части бессарабского населения началась 14 июня 1941 г. с разделения отцов — «глав семей», которых без суда и следствия вывозили в лагеря, и членов семей, которых ссылали в необжитые места Сибири. Во время этапирования люди были лишены самого необходимого: еды, воды, места для сна, простейшей медицинской помощи и, наконец, информации. 22 июня 1941 г. под Новосибирском на станции они случайно услышали по громкоговорителю сообщение о нападении Германии на СССР и об объявлении войны.

В качестве депортированных спецпереселенцев бессарабцы были размещены в поселках, относящихся к комендатурам Нарымского округа Сиблага. Основным видом деятельности спецпереселенцев в этих районах являлись лесозаготовки.

Удивляет тот факт, что, по словам Е. А. Керсновской, население леспромхоза находилось в полном неведении о происходящем за пределами их населенных пунктов. С 22 июня, со времени услышанной на станции новости о начале войны, и до декабря 1941 г. спецпереселенцы ничего не знали о ходе и результатах военных действий. Только 3 декабря 1941 г. приезжий «агитатор-докладчик» сообщил о «временном наступлении врага» и его причинах, поддержке союзников, а также необходимости перестройки всей «военной индустрии» [10].

Однако именно условиям военного времени и целям победы была полностью подчинена жизнь всех спецпереселенцев независимо от возраста. Руководство леспромхоза в соответствии с введенным военным графиком повысило изначальную норму выработки в 2,5 кубометра древесины на человека до 6, затем 9 и в итоге до 12 кубометров.

Выполнять эту нереальную «нечеловеческую» норму было необходимо, так как от нее зависел заработок и возможность купить хлеб. При условии выполнения нормы максимальное количество еды, которое разрешалось приобрести в столовой — это пайка хлеба в 700 грамм и два раза в день пол-литра жидкой баланды. Той самой баланды, в которой «крупинка за крупинкой бегает с дубинкой» [11]. Если похлебка была «мясная», то ее варили на бульоне из костей павшей лошади.

На лесоповале должны были работать не только взрослые, но и дети школьного возраста, подростки 11-14 лет. Е. А. Керсновская пишет: «Больно смотреть на этих малышей в отцовских картузах и материнских кофтах, ловко орудующих лопатами и поразительно сноровисто откатывающих стягами лесины!» [10]. В 1941-1942 гг. начальник леспромхоза запретил детям посещать школу, мотивируя свое решение тем, что «пока не уничтожим фашистов — никакого учения. Надо работать!» [10].

Необходимость ценой невероятных усилий вырабатывать завышенные в несколько раз нормы приводила к постоянным нарушениям техники безопасности и как следствие — многочисленным производственным травмам и несчастным случаям. Несмотря на установленный

8-часовой рабочий день и правило о работе только в светлое время суток, трудились на лесоповале по 12 часов — от семи утра до семи вечера при свете костров, на которых сжигался весь некондиционный лес. Работали без выходных.

Освобождение от работы допускалось только по медицинским показателям. Е. А. Керсновская описывает случаи, когда в выдаче больничных листков было отказано людям с тяжелым сотрясением мозга и повреждением черепа, что в итоге приводило к летальному исходу.

Леспромхоз, к которому относилось депортированное бессарабское население, не являлся исключением. Подобные условия жизни и работы были характерны и для других поселков спецпереселенцев Западной Сибири [1; 5].

Поразительно, но теплую одежду (валенки и телогрейку) Е. А. Керсновской было разрешено купить себе только глубокой зимой, когда морозы дошли до 40 градусов. До этого она работала в куртке и кирзовых сапогах, в которых была выслана из Бессарабии летом 1941 г.

Под лозунгом «Все для фронта!» проводилось не только увеличение норм выработки, но и сокращалась оплата труда в пользу армии, принимались обязательства о повышении качества древесины, а однажды было решено перенаправить часть своего продовольствия — сорок мешков пшена — в действующую армию.

Все подобные решения формулировал начальник леспромхоза, а спецпереселенцы, согнанные на общее собрание, молчаливо поддерживали его резолюцию: «Принято единогласно!». И дело не в отсутствии патриотизма, ведь и в таких условиях все понимали, что «сейчас война и наш трудовой фронт тоже фронт» [9]. Просто в этих мешках была жизнь взрослых и жизнь детей.

Вот главный закон существования в неволи, рассказанный Е. А. Керсновской одним из ссыльных: «прежде всего, скрывай каждый кусочек хлеба, так как ты скоро поймешь, что наша жизнь на грани голодной смерти, и тебе также придется кружить в заколдованном круге: чтобы заработать кусок хлеба, надо затратить много силы, а чтобы сохранить силу, надо съесть весь тот хлеб, что ты заработал. Голод будет твоим постоянным спутником. А за спиной притаится смерть. От нее не жди пощады: она не прощает слабости, а силы у тебя скоро отнимет голод. И в борьбе со смертью и голодом никто, кроме тебя самой, тебе не поможет!» [12].

Алиментарная дистрофия, хроническая дизентерия, туберкулез выступали постоянными спутниками спецпереселенцев. Частым явлением была детская голодная смерть. Дети как иждивенцы получали по 150 граммов хлеба в сутки и были лишены права на баланду. Дневники Е. А. Керсновской полны горестных описаний несчастных маленьких жизней: «Детей?! Да разве можно было назвать детьми этих … воскового цвета опухших старичков? Лица без выражения, погасшие глаза.» [9].

На всех собраниях, организованных руководством леспромхоза, Ефросиния Антоновна, как могла, защищала интересы работающих в тылу, доказывая важность трудового фронта и необходимость заботиться, в том числе о существовании тех, кто его составляет.

В феврале 1942 г. тяжело заболевшей Е. А. Керсновской начальник леспромхоза запретил выписывать освобождение от работы и лишил ее пайка. Е. А. Керсновская, обреченная на голодную смерть, была вынуждена бежать из ссылки.

После нескольких месяцев скитаний по приобской тайге Ефроси-нию Антоновну арестовали. Ей были предъявлены обвинения по статье 58-10, части 2-й («клеветала на жизнь трудящихся в СССР») и по статье 82, части 2 («совершила побег из места обязательного поселения»). Е. А. Керсновскую приговорили к расстрелу, однако затем смертный приговор заменили 10 годами исправительно-трудовых лагерей («катушкой») и поражением в гражданских правах на 5 лет.

Е. А. Керсновскую этапировали в Барнаул, затем в Новосибирск и наконец, после длительного пешего этапа она оказалась в Томске. Евфросиния Антоновна попала в лагпункт № 3 на станции Межениновка Томской области, неподалеку от станции Тайга (в дневниках Е. А. Керсновской станция названа «Межаниновка»).

Межениновский лагерный пункт был предназначен в основном для политических заключенных, не способных к выполнению тяжелой физической работы. Сюда интернировали тех, кто по хлесткому замечанию Е. А. Керсновской представлял собой «безнадежные полутрупы», тех, «кто уже не мог работать, но еще не успел умереть» [14].

Условия, созданные для людей, не представляющих ценность как рабочая сила, были таковы, что в течение нескольких месяцев составы некоторых бригад (бригада — это порядка 100 человек) обновлялись полностью.

Заключенные не получали даже того минимума, который был установлен официально. В соответствии с приказом НКВД СССР от 13 октября 1941 г. № 0437 были установлены следующие нормы питания для заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях: хлеб -700 граммов, крупа и макароны — 80 граммов, рыба и рыбопродукты -100, мясо и мясопродукты — 25 граммов , картофель и овощи -600 граммов, мука пшеничная — 10 граммов, жиры — 15 граммов, сахар -10 граммов на человека в день [6].

В межениновском лагерном пункте были доступны только 670 граммов хлеба и баланда (чаще всего это была похлебка из шинкованных капустных кочерыжек, небольшого количества соли и воды), и те только при условии выполнения нормы. Е. А. Керсновская приводит пример, когда норма при вырезании вручную ложек из липы и тополя составляла 66 единиц, однако физически ее можно было выполнить меньше чем на половину (25-30 ложек) [13].

Самым распространенным заболеванием в лагпункте была пеллагра, форма авитаминоза, при которой в силу крайней степени истощения начинается поражение нервной системы. Население лагеря почти поголовно страдало «куриной слепотой», кровавым поносом, припадками, напоминающими эпилепсию.

Вероятно, подобная картина была распространенной в исправительно-трудовых лагерях военного времени. В докладе ответственного инструктора политотдела ГУЛАГа О. А. Разиной начальнику ГУЛАГа В. Г. Наседкину о работе УИТЛК УНКВД Новосибирской области от 18 декабря 1941 г. отмечена «колоссальная смертность» среди заключенных: «Рабочая сила, в большинстве лагерных отделений, сильно истощена и в большом количестве выбывает из строя. Смертность от пеллагры дает чрезвычайно высокие показатели, доходя до 33 процентов в октябре и 30 процентов в ноябре к общему количеству умерших». Причинами истощения и смертности были определены жилищно-бытовые условия, питания и режим заключенных [2].

Летом 1943 г. Е. А. Керсновскую этапировали в лаготделение № 4 на станции Ельцовка под Новосибирском. Большую часть заключенных в этом отделении составляли уголовные преступники, в том числе «высококвалифицированные» рецидивисты. Именно из уголовников набирали «воспитателей», которые должны были следить за порядком, а также контролировать работу заключенных.

Е. А. Керсновская попала в бригаду, осуществляющую починку разорванных шапок, привезенных с фронта. Позже она была переведена на строительство военных объектов.

Сооружение предприятий военно-промышленного комплекса и подготовка площадок под возведение эвакуированных с европейской части страны предприятий являлись одним из важнейших направлений деятельности Сиблага.

Бригада Е. А. Керсновской работала на строительстве авиационного завода имени Чкалова, изготавливающего моторы для самолетов. Специальная строительная техника на объектах практически отсутствовала: «Зачем механизмы, когда есть тысячи, десятки тысяч рабов?» [15]. Заключенные большую часть работ выполняли вручную. Е. А. Керсновская по обледенелым трапам возила тачки с раствором и материалами на верхние этажи возводимых зданий.

Необходимо отметить, что в 1943 г. в связи с массовой гибелью осужденных приказом НКВД СССР № 0033 были смягчены условия отбывания наказаний в исправительно-трудовых лагерях: вводились трехдневный отдых в месяц, обязательное предоставление восьмичасового ежедневного отдыха для сна; ежедневное трехразовое питание; 2 квадратных метра жилой площади на одного осужденного; выделение индивидуальных спальных мест на нарах вагонного типа; обеспечение осужденных современной лечебной помощью и полной госпитализации всех заболевших, требующих коечного лечения [4, с. 37].

По-видимому, данный приказ носил декларативный характер и остался только на бумаге.

«Птюшка» (пайка хлеба) весом в 600 граммов, суп из «черной капусты» с рыбьими костями, «премблюдо» в виде 100-150 каши из отрубей или ложки кислой капусты за перевыполнение нормы — вот все питание, на которое мог рассчитывать заключенный, выполняющий тяжелую физическую работу в лаготделении № 4 на станции Ельцовка под Новосибирском.

Строительная экипировка заключенного в условиях сибирской зимы состояла из бушлата, наполненного оческами хлопка с коробочками от семян, тряпичных варежек и ЧТЗ на ногах. Четезухами называли обувь, изготовленную из старых автопокрышек Челябинского тракторного завода, с прикрепленными деревянными подошвами.

За период нахождения Е. А. Керсновской в лагерном отделении № 4 (июнь 1943 — апрель 1944 гг.) заключенным был предоставлен только один выходной день. Ефросиния Анатольевна называет его «первым свободным днем в неволе». Это было 14 апреля 1944 г., Пасха. Заключенным было объяснено, что за отдых нужно благодарить американцев, так как «это их президент попросил товарища Сталина, чтобы вы на Пасху не работали…» [16].

В июне 1944 г. за неосторожные высказывания об антирелигиозной советской поэзии Е. А. Керсновская на основании статьи 58-10 была повторно приговорена к 10 годам лишения свободы и 5 годам поражения в гражданских правах. Неотбытый срок наказания поглощался данным приговором. Вместо оставшихся восьми лет осталось десять.

После приговора суда Е. А. Керсновскую перевели в БУР, барак усиленного режима для рецидивистов, расположенный в Ельцовке. Здесь она работала в прачечной, где стирала окровавленную одежду, доставленную с фронта. Чтобы заработать свою норму (400 граммов хлеба) нужно было в день вручную выстирать 300 пар белья, или две тысячи пилоток, или сто маскировочных халатов, «кровавых, ссохшихся в комок до твердости железа» [17]. На выполнение нормы была положена одна пилотка жидкого мыла.

С 1944 по 1952 гг. Ефросиния Антоновна находилась в Норильском исправительно-трудовом лагере. В 1960-е гг., после освобождения и реабилитации, она переехал в Ессентуки, где по просьбе матери записала свои воспоминания о том, что ей пришлось пережить в исправительно-трудовых лагерях Советского Союза.

Последние слова мемуаров Е. А. Керсновской обращены к матери: «Я выполнила твое желание, вернее — завещание. На кресте твоем клянусь, что все, здесь описанное, — правда и только правда. Может быть, лучше, чтобы все это было забыто? Ведь тот, кто этого не пережил, не поверит, не может поверить. А много ли осталось тех, кто пережил эти годы, кто прошел по подобному «крестному пути»? Исчезнут последние

свидетели. Может быть, так и лучше? Нет, не лучше! Все может повториться. И лучше видеть опасность, чем идти с завязанными глазами» [7].

Воспоминания Е. А. Керсновской позволяют изнутри, почти с документальной точностью взглянуть на жизнь спецпереселенцев и заключенных Сиблага в условиях Великой Отечественной войны. Ценой выполнения и многократного перевыполнения рабочих норм они совершали свой трудовой подвиг в тылу. Их напряженный, изматывающий труд был не только ради Войны и Победы, но и ради собственной жизни. Возможно, это не в высшей степени патриотично, но по-человечески понятно и не менее героично.

Литература

1. Алексеева Т. Рыбинское братство. Репрессии и дети [Электронный ресурс] // Информационный портал «Все новости. Томск». — Режим

доступа: http ://vesti70.ru/news/_ribmskoe_bratstvo_repressii_i_deti_

25112010.html (дата обращения: 10.02.2015).

2. Доклад ответственного инструктора политотдела ГУЛАГа О.А. Разиной начальнику ГУЛАГа В. Г. Наседкину о работе УИТЛК УНКВД Новосибирской области, 18 декабря 1941 г. ГАРФ. -Ф. 9414. — Оп. 3. — Д. 9. — Лл. 30-50. Подлинник. Цит. по: ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917-1960. Глава IV. Режим содержания заключенных [Электронный ресурс] // Интернет-библиотека. -Режим доступа: http ://www.xliby.ru/istorij a/ gulag_glavnoe_upravlenie_ lagerei_1917_1960/p6.php#metkadoc24 (дата обращения: 10.02.2015).

3. История Ефросинии [Электронный ресурс] // Проект «Е. Керсновская. Сколько стоит человек». — Режим доступа: ttp://www.gulag.su/about/index.php?eng=&page=1&list=1&foto=4 (дата обращения: 10.02.2015).

4. Михеенков Е. Г. Сиблаг в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) // Вестник Кузбасского института. — Новокузнецк, 2011.

— № 2 (5). — С. 35-41.

5. Михеенков Е. Г., Николаева Н. С. К вопросу о вкладе спецпереселенцев Верхнекетского района Томской области в победу в Великой Отечественной войне (1941-1945) // Вестник Кузбасского института.

— Новокузнецк, 2012. — № 2 (10). — С. 35-38.

6. Приказ НКВД СССР № 0437 с объявлением новых норм питания для заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД СССР, 13 октября 1941 г. ГАРФ. — Ф. 9401. — Оп. 1а. — Д. 99. -Лл. 102-102 об. Цит. по: ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917-1960. Глава IV. Режим содержания заключенных [Электронный ресурс] // Интернет библиотека. — Режим доступа: http://www.xliby.ru/istorija/gulag_glavnoe_upravlenie_lagerei_1917_196 0/p6.php#metkadoc24 (дата обращения: 15.02.2015).=80 (дата обращения: 25.02.2015).

8. Тетрадь 3. Вотчина Хохрина. «Доклад» агитатора [Электронный ресурс] // Проект «Е. Керсновская. Сколько стоит человек». — Режим доступа: http://www.gulag.su/copybook/index.php?eng=0&page=3&list =19 (дата обращения: 10.02.2015).

9. Тетрадь 3. Вотчина Хохрина. «Нет, не принято!» [Электронный ресурс] // Проект «Е. Керсновская. Сколько стоит человек». — Режим доступа: http://www.gulag.su/copybook/index.php?eng=0&page=3&list= 29 (дата обращения: 10.02.2015).

10. Тетрадь 3. Вотчина Хохрина. Дети в лесу [Электронный ресурс] // Проект «Е. Керсновская. Сколько стоит человек». — Режим доступа: http://www.gulag.su/copybook/index.php?eng=0&page=3&list=3 (дата обращения: 10.02.2015).

11. Тетрадь 3. Вотчина Хохрина. Напарница [Электронный ресурс] // Проект «Е. Керсновская. Сколько стоит человек». — Режим доступа: http://www.gulag.su/copybook/index.php?eng=0&page=3&list=4 (дата обращения: 10.02.2015).

12. Тетрадь 3. Вотчина Хохрина. Философия старика Лихачева [Электронный ресурс] // Проект «Е. Керсновская. Сколько стоит человек».

— Режим доступа: http://www.gulag.su/copybook/index.php?eng= 0&page=3&list=15 (дата обращения: 10.02.2015).

13. Тетрадь 5. Архив иллюзий. «Рабочий верблюд», одноногий художник, Заруцкий и я» [Электронный ресурс] // Проект «Е. Керсновская. Сколько стоит человек». — Режим доступа: http://www.gulag.su/ copybook/index.php?eng=0&page=5&list=32 (дата обращения: 15.02.2015).

14. Тетрадь 5. Архив иллюзий. Во что тюрьма превратила людей [Электронный ресурс] // Проект «Е. Керсновская. Сколько стоит человек».=55 (дата обращения: 15.02.2015).

16. Тетрадь 6. Строптивый ветеринар. Сталин, Америка и Пасха для заключенных [Электронный ресурс] // Проект «Е. Керсновская. Сколько стоит человек». — Режим доступа: http://www.gulag.su/copybook /index.php?eng=0&page=6&list=9 (дата обращения: 25.02.2015).

17. Тетрадь 7. Оазис в аду. Дальный этап [Электронный ресурс] // Проект «Е. Керсновская. Сколько стоит человек». — Режим доступа: http://www.gulag.su/copybook/index.php?eng=0&page=7&list=1 (дата обращения: 23.02.2015).

Национальный тренировочный лагерь Главная страница

Как стать армейским сержантом-инструктором

Сержанты-инструкторы — это часть армейских преданий: жесткие, суровые надсмотрщики, превращающие новобранцев в солдат. Они железным кулаком правят учебным лагерем и доводят новобранцев до предела своих возможностей.

Поэтому логично, что обучение на сержанта по строевой подготовке — это сложный процесс.Кандидаты в сержанты-инструкторы, которые являются лучшими исполнителями в своих отрядах, отправляются в академию сержантов-инструкторов, где они проходят базовую боевую подготовку (учебный лагерь), чтобы заново изучить все аспекты режима обучения.

Сержант-инструктор по строевой подготовке (официально известный как инструктор по строевой подготовке) придерживается следующего кредо:

Я сержант-инструктор
Я буду помогать каждому человеку в его усилиях стать высокомотивированным, хорошо дисциплинированным, физически и умственно здоровым солдатом, способным победить любого врага на сегодняшнем современном поле боя.
Я буду вызывать гордость за все, что я тренирую, гордость за себя, за армию и за страну.
Я буду настаивать на том, чтобы каждый солдат соответствовал и соблюдал армейские стандарты поведения и вежливости, соответствующие высшим традициям армии США.
Я буду подавать пример, никогда не требуя от Солдата выполнения любого задания, которое я бы не сделал сам.
Но первым, последним и всегда я американский солдат, поклявшийся защищать конституцию Соединенных Штатов от всех врагов, как внешних, так и внутренних.
Я сержант-инструктор.

Обучение на армейского сержанта-инструктора

Получение «шляпы сержанта-инструктора» начинается с изучения основ боя взад и вперед. Поскольку огромная ответственность передается новым сержантам-инструкторам, кандидаты должны проходить тщательную проверку биографических данных в рамках процесса квалификации сержантов-инструкторов.

Типичный день кандидата в сержанты-строевые офицеры начинается с физической подготовки, за которой следует полный день академической подготовки.Каждая тема специально предназначена для базовой учебной среды. Уроки состоят из базовой стрельбы из винтовки, тренировок и церемоний, обучения рукопашному бою и множества других базовых военных навыков.

Общая цель школы — научить каждого кандидата стать тренером, уметь ясно и лаконично передавать то, что он узнал, солдатам.

Армейские сержанты-инструкторы в качестве наставников

Кандидаты в сержанты-инструкторы также проходят занятия по управлению стрессом и личным отношениям, чтобы помочь им в их будущей роли наставников.Эти занятия помогают студентам понять, что каждый новобранец имеет разное происхождение, а некоторые не имеют военного опыта.

Уверенность в том, чтобы быть сержантом-инструктором и наставником других солдат, всегда пользовалась большим уважением, и многие ищут эту должность как ступеньку в своей военной карьере. Другие выбирают путь обучения сержантской школе, чтобы иметь собственное влияние на завтрашних солдат.

Квалификация на армейского сержанта-инструктора

Кандидаты должны сначала пройти и успешно окончить базовый курс сержантского состава (NCO) и иметь как минимум четыре года непрерывной активной службы.
Вы должны соответствовать критериям роста и веса и пройти армейский тест физической подготовки. И все призывники для обучения в школе сержантов-инструкторов должны пройти квалификацию по M-16A2 в течение шести месяцев после подачи заявки на обучение в школе сержантов-инструкторов.

Кроме того, кандидатам в сержанты по строевой подготовке необходимо набрать 100 баллов по общетехническому (GT) сегменту тестов батареи профессиональных навыков (ASVAB) и иметь звание старшего сержанта или сержанта первого класса.

Extreme Military Challenge — U.S. Drill Academy

U.S. Drill Academy — Competitive Outcomes Course

Стоимость обучения в США Drill Academy составляет 749 долларов на курсанта. 100 долларов США должны сэкономить место (курс ограничен 32), а оставшаяся часть должна быть выплачена чеком 15 июня 2018 г. Регистрация закончится после заполнения или 1 мая 2018 г. НЕ НАЖИМАЙТЕ КНОПКУ «ЗАПИСАТЬСЯ», ЧТОБЫ ЗАПИСАТЬСЯ КОНЕЧНО, ЧТОБЫ СОХРАНИТЬ ЗАПИСИ В ШКОЛУ, МЫ ВЗНОСИМ ОНЛАЙН ДЕПОЗИТЫ ПЕРВОНАЧАЛЬНО С ОКОНЧАТЕЛЬНЫМИ ОПЛАТАМИ ЧЕК.

Школы, в которых обучается 5 и более человек, получают скидку в размере 25 долларов на каждого кадета.

В стоимость входит проживание на 6 ночей, питание 17, футболки US Drill Academy, проезд в / из аэропорта BHM и все мероприятия во время курса.

Академия тренировок США — это недельная программа тренировок в стационаре, предназначенная для нынешних курсантов JROTC, гражданского воздушного патруля, молодых морских пехотинцев и морских курсантов. Эта программа организована Extreme Military Challenge! и выполняется Competitive Outcomes.

Чемпионов достается слава. Чемпионы получают известность. Чемпионы получают трофеи. Готовы ли вы стать чемпионом?

Competitive Outcomes подтолкнет вас к успеху! Персонал Competitive Outcomes состоит из специалистов в вооруженных и невооруженных учениях по регулированию, инспекции, охране цвета и выставочных учениях. Обучение будет охватывать множество этих техник в зависимости от ваших интересов.

Эту тренировку будут проводить бурильщики, участвующие в национальных и мировых чемпионатах, которые прошли обучение вместе с членами армейской группы тренировок США.Competitive Outcomes — это ЭТО источник специализированного обучения искусству соревновательных упражнений. Они — ЕДИНСТВЕННЫЕ инструкторы по строевой подготовке, приглашенные для обучения отрядов тренировок армии США. Обучающая команда Competitive Outcomes — настоящие мастера своей отрасли!

Независимо от того, являетесь ли вы новичком или опытным старшим специалистом, наше обучение поможет вам стать лучшим бурильщиком. Изменение ваших способностей будет днем ​​и ночью. Это дает только одно обещание, это будет самое сложное, что вы когда-либо пробовали в своей жизни.

Это будет непросто, но оно того стоит. В дополнение к тренировкам, участники Академии тренировок США будут иметь возможность принять участие в тренировках с высокими приключениями (Rappel Tower, низкие веревки, зиплайны и т. Д.) С Extreme Military Challenge! персонал.

Эта программа НЕ включает начальный выпуск униформы. Кадеты должны прибыть со своими универсальными брюками (ACU, ABU, MARPAT), поясом и ботинками. Набор футболок U.S. Drill Academy будет выдан для ношения во время курса.

Школы могут зарезервировать места для своей школы, и им необходимо будет предоставить документы для индивидуальных участников не позднее 26 июня 2018 г.

WashingtonPost.com: Новый сержант-инструктор

Базовая подготовка: сегодняшняя армия больше зависит от доверия, чем от запугивания

Дни, когда сержанты-инструкторы окружали новобранца и угрожающе кричали им в лицо в стиле «цельнометаллической куртки», официально прошли.Хотя пандемия ускорила этот сдвиг, работа над ним велась в течение некоторого времени, сообщила Армейская пехотная школа.

«гораздо больше полагаться на человека, который будет действовать в соответствии с нашими ценностями», — говорит Ричард Лакемент, профессор-исследователь и бывший декан Института стратегических исследований Военного колледжа армии США.

Почему мы это написали

Изменение мышления среди военных коренным образом меняет поведение. Обучение, которое когда-то делало упор на запугивание, теперь сосредоточено на воспитании доверия — не только между солдатами, но и между солдатами и их лидерами.

Чтобы подготовить солдат к этому, в учебном лагере теперь больше внимания уделяется доверию, чем запугиванию. Критики опасаются, что в результате военные станут мягкими. Но армия утверждает, что в результате появляются более сильные солдаты, которые лучше подготовлены к сегодняшним войнам.

Для Sgt. Синтия Велард 1-го класса, набирать новобранцев в первый день базового обучения, была ее любимой частью работы. «Вы первый унтер-офицер, которого увидят эти солдаты. У вас есть возможность произвести на них неизгладимое впечатление на всю оставшуюся карьеру.”

Джеймс Далман с впечатляющей ясностью вспоминает свои дни в армейском пехотном учебном лагере почти 25 лет назад.

Ночью рядовые на своих койках делали оттиски своего сержанта по строевой подготовке, и он их подслушивал.

Он вывел новобранцев наружу и «курил нас» 3 с половиной часа. «Он кричал что-то вроде:« Юмор ведет к коммунизму, коммунизм ведет к злу ». Мы спросили: «О чем он говорит?» Он шутил? Я все еще не знаю.”

Почему мы это написали

Изменение мышления среди военных коренным образом меняет поведение. Обучение, которое когда-то делало упор на запугивание, теперь сосредоточено на воспитании доверия — не только между солдатами, но и между солдатами и их лидерами.

Было время, когда сержант по строевой подготовке убедил новобранцев, что у них должен быть вечер отдыха с большим ужином из спагетти и просмотром фильмов. «Мы ели и ели, а потом он вывел нас на улицу, и мы стали физически тренироваться, — на военном языке — физическая подготовка, — пока всех не вырвало.Из-за этого у него были небольшие неприятности, — вспоминает г-н Далман, размышляя: «Это было немного оскорбительно».

Опыт г-на Далмана вдохновил его публиковать онлайн-советы для новобранцев, предупреждая их о легендарном «нападении акул», в котором «иногда полдюжины сержантов-инструкторов нападут на вас и будут абсолютно безжалостны. Некоторые люди будут плакать ».

«НЕ смотрите в глаза», — умоляет он. «Привыкайте смотреть вдаль за тысячу миль. Это ваше безопасное место! »

Сегодня нападения акул больше нет.Легендарная армейская пехотная школа в Форт-Беннинге, штат Джорджия, объявила в сентябре, что прекращает атаки, и военные официальные лица утверждают, что этот шаг был в разработке в течение некоторого времени, но был ускорен из-за нежелательности криков в лица людей во время пандемии. .

Это признание — один из нескольких сдвигов в стратегическом мышлении о том, как более эффективно готовить солдат к бою, которые армия продемонстрировала в последние месяцы, включая продвижение «дневного сна для восстановления бодрствования» в недавно обновленном руководстве по фитнесу, которое также призывает вести дневник и размышлять о «взаимосвязанности всех вещей и людей».

Представленные некоторыми критиками как свидетельство ослабления армии, представители министерства обороны говорят, что эти шаги знаменуют собой признание того, что войны изменились, как и войска, сражающиеся с ними. Новые меры вооруженных сил фактически сделают солдат более сильными, добавляют они, и лучше подготовят их к интеллектуальным и моральным вызовам, с которыми они сейчас сталкиваются.

«Люди в шляпе Медведя Смоки кричат ​​на вас — ничто из нападения акулы не является примером того, что вы когда-либо хотели бы привить в плане лидерства.Это прямо противоположно тому, что вы пытаетесь внушить », — говорит генерал в отставке Дэвид Барно, бывший командующий войсками США в Афганистане и соавтор с Норой Бенсахел книги« Адаптация под огнем: как меняются вооруженные силы в военное время ».

На видео, объявляющем об изменении, Command Sgt. Майор Роберт Фортенберри объяснил: «Краеугольными камнями мероприятия было установление господства и власти с помощью запугивания и страха. Сержантам-инструкторам было поручено оценивать способность обучаемых справляться со стрессом, выделять предполагаемых нежелательных лиц, обволакивая их способом, имитирующим нападение акулы », — сказал он.«Эта деятельность, однако, не вселяет духа пехоты. Это предает врожденное доверие между товарищами по команде — и, что еще хуже, предает важнейшие узы доверия с нашими лидерами ».

Подготовка к сегодняшним войнам

Исторически сложилось так, что« все, что должен был сделать солдат, — это маршировать прямо и стрелять. винтовка », — говорит Ричард Лакемент, профессор-исследователь и бывший декан Института стратегических исследований Военного колледжа армии США. Сегодняшние войска обычно используют компьютеры, радио и дроны на удаленных заставах, что требует от них большей технологической подготовки и быстрого принятия решений.«Это эволюция наших ожиданий в отношении военнослужащих, насколько мы сегодня полагаемся на них в плане интеллектуальных способностей и моральной пригодности».

Морально подобранная фигура стала очевидной после почти 20 лет боевых действий в Ираке и Афганистане, где военнослужащие были более рассредоточены, что «в большей степени полагалось на отдельных лиц, чтобы они действовали в соответствии с нашими принципами. ценности », — говорит г-н Лакмэн. Возникает вопрос: «Могу ли я доверять им, чтобы они поступали правильно? И им труднее доверять, если они не доверяют вам.

Новая базовая модель обучения направлена ​​на формирование этой уверенности с помощью тренировочных упражнений, которые будут подчеркивать «веру в себя, в своих товарищей по команде и веру в лидеров, которым они служат», — сказал Command Sgt. — сказал майор Фортенберри.

Например, вместо лая на новобранцев, выбегающих из автобусов, сержанты-инструкторы официально представятся и расспрашивают солдат о фактах, которые они должны запомнить о пехоте. Он объяснил, что это часть усилий, направленных на то, чтобы помочь новым солдатам «осознать, что этот путь пехоты — это тот путь, который мы никогда не пойдем в одиночку, и он определяется готовностью лидеров разделить трудности.

Это издавна подход к обучению офицеров, если не рядовых. Когда он был плебеем в Вест-Пойнте в 1980 году, г-н Лакеман и его сокурсники должны были выучить наизусть слово в слово обращение генерал-майора Джона Шофилда к военной академии в 1879 году: «Дисциплина, которая делает солдат свободными. Страна, надежная в битве, не может быть получена жестоким или тираническим обращением. Напротив, при таком обращении гораздо больше шансов уничтожить, чем создать армию », — предупредил он Кадетский корпус.«Можно давать инструкции и отдавать команды таким образом и таким тоном голоса, чтобы вызвать у солдата не чувство, а сильное желание подчиняться».

«Для меня как кадета это имело смысл», — говорит г-н Лакеман. «Они были жесткими по отношению к нам, они критиковали нас, но никто никогда не тронул меня. Стресс возник из-за попытки оправдать свои ожидания ». Он добавляет, что, возможно, уже давно пора применить модель подготовки офицеров и к рядовым.

Новый тип сержанта-инструктора по строевой подготовке

Новая базовая модель обучения основана на убеждении, которое стало все более выраженным в пост-вьетнамскую эпоху, когда считалось, что призывников нужно принуждать, а добровольцев нужно убеждать. Стереотипные сержанты-инструкторы в «цельнометаллической оболочке» работали с призывниками, которые с самого начала не хотели служить в армии, отмечает генерал Барно. В современной армии «новобранцы проходят через множество калиток только для того, чтобы явиться в первый день базовой подготовки», — говорит он.«Армия много работала, чтобы привлечь этих людей. Вы хотите, чтобы они добились успеха ».

Для Sgt. Синтия Велард 1-го класса, набирать новобранцев в первый день базового обучения, была ее любимой частью работы. «Вы первый унтер-офицер, которого увидят эти солдаты. У вас есть потенциал, чтобы произвести на них неизгладимое впечатление на всю оставшуюся карьеру », — говорит она. «К последнему дню, может быть, ребенок, который с трудом мог взять сумку, или едва отжимался, или никогда не стрелял из оружия, уверен в этом, или те, кто хотел прийти в армию, и его толкали, толкали физически. там гребли на 10 миль.”

Получайте сообщения Monitor Stories, которые вам интересны, на свой почтовый ящик.

Она вспоминает, как ела в столовой, когда к ней подошел один бывший стажер, просто чтобы сказать, что несколько лет назад она была его старшим сержантом по строевой подготовке. «Он стоял на параде отдыха. Вы сталкиваетесь с этими детьми, и они проявляют к вам обычаи и вежливость, которым мы учим их снова и снова в течение нескольких недель. То, как ты себя ведешь — они этого не забывают ».

Тем не менее, новые изменения не исключают периодической критики, особенно когда на кону стоят жизни.«Означает ли лидерство, что мы должны кричать на людей? Нет, — говорит сержант Велард, делая паузу. «Я имею в виду, что иногда на них нужно кричать. Ты сделаешь. Я не думаю, что это унизительно, если вы кричите на человека, когда пять раз сказали ему, что, возможно, вам нужно направить морду в безопасном направлении. После этого будут кричать.

Упражнение по отбору мяча в прямом эфире: тренировочные сборы Giants

* Тренировки 1 на 1 по линии наступления и защиты проходили прямо перед тем местом, где нам разрешалось наблюдать за тренировками.Начинающие атакующие лайнмены изучают, что значит блокировать в НФЛ, поскольку они подвергаются различным рывкам и различным проходам на протяжении всего упражнения. Они выигрывают у одних представителей и проигрывают у других, но каждый опыт делает их лучше.

* Лоренцо Картер продемонстрировал наиболее впечатляющую оборонительную репутацию в периоде паса, используя комбинацию своей длины и силы, чтобы сбить своего противника с ног. Би Джей Хилл провел пару хороших мощных рывков, используя свои рычаги, чтобы попасть под подушку нападающего лайнмена, противостоящего ему.

* Кэмерон Флеминг преуспел во время учений, устояв против множества противников, выставленных против него. Ника Гейтса легко найти, даже несмотря на то, что Гиганты перемещают его по линии нападения, с его длинными волосами и свитером, закатанными над животом. Он не потерял много повторений.

* Из всех линейных игроков нападения Уилл Эрнандес был самым впечатляющим на тренировке. Во время тренировок с разбегом он обвил своих товарищей линейными игроками с мощным стуком в яму, расчищая защиту для бегущего бека.Он также преуспел в упражнениях на защиту паса, продемонстрировав свою силу на одном повторении, удерживая защитника от себя одной рукой.

* Поскольку «Джайентс» не променяли его до середины сезона, мы впервые видим Леонарда Уильямса на тренировке вблизи и лично. Его сочетание размера, силы и атлетизма бросает вызов нападающим лайнменам, противостоящим ему.

* Саквон Баркли — невозможное прикрытие в приемных тренировках один на один.Полузащитники, назначенные ему в этих упражнениях, не имеют особых шансов сравниться с его атлетизмом и быстротой. Дион Льюис по-прежнему обладает достаточной быстротой и подвижностью в своей игре и продемонстрировал способность находить небольшие складки в схеме блокировки перед ним. Уэйн Галлман продемонстрировал хорошее зрение, прервав пару длинных пробежек за пределами штрафной площадки.

* Стерлинг Шепард был самым сложным ресивером в лагере. Он выглядит очень быстро в перерывах и вне их, и способен создать разделение против крайних защитников соперника.Он поймал еще один пас на приземление во время тренировок команды в красной зоне, обыграв углового защитника в дальний угол конечной зоны на идеальном угловом переходе от Дэниела Джонса. Кольт Маккой ударил его и забил еще один рекорд в углу зачетной зоны. Шепард и Энграм, пойманные каждый раз, передают передачу от Дэниела Джонса рядом с боковой линией ранее на тренировке.

* Одна из последних тренировок состоялась во время упражнений в красной зоне. Защитник новичка Ксавье МакКинни сделал шаг вперед и прервал короткий пас в штрафную.Он выхватил мяч в воздухе и мог бы вернуть его полностью для тачдауна, если бы не упал на ноги после падения после прыжка.

23 фотографии инструкторов-инструкторов, ужасающих до чертиков новобранцев морской пехоты

Фрегат ВМС Греции HN Aegean, фронт и ракетный крейсер ВМС США USS San Jacinto в Средиземном море, 26 июля 2020 г. ВМС США / MCS3 Sawyer Haskins

В прошлом месяце Греция и Турция, два США и НАТО союзники, неоднократно приближались к военному столкновению из-за части Восточного Средиземного моря.

Предпосылки

Последняя напряженность возникла после того, как Турция зарезервировала район в Восточном Средиземноморье для исследования подводных природных ресурсов. Но этот район находится в исключительных экономических зонах Кипра и Греции (хотя Греция официально не объявила ИЭЗ из-за напряженности в отношениях с Турцией).

Турция оспаривает суверенитет Греции и направила в регион исследовательское судно Oruç Reis с флотом военных кораблей для его охраны. Греция ответила отправкой своего флота.

Смотровое судно Oruc Reis в сопровождении турецких военных кораблей. Министерство обороны Турции

Несмотря на заявления Турции и в соответствии с международным правом, рассматриваемый район моря и морское дно под ним принадлежат Греции из-за небольшого острова Кастелоризо.

Хотя остров находится примерно в 2 милях от Турции, он населен и является частью Греции. Таким образом, согласно Конвенции ООН по морскому праву (UNCLOS), Кастелоризо имеет те же права, что и любая другая часть Греции.

Хотя США признают обоснованность позиции Греции, они не будут принимать чью-либо сторону в споре из-за своих тесных отношений с обеими странами.

Кастелоризо, самый восточный остров Греции, находится всего в 3,2 км от материковой части Турции. Google Maps

Два флота кружат друг с другом, пока накаляется напряженность, угрожая взорваться при малейшей аварии, как, например, несколько дней назад, когда турецкий фрегат Кемаль Рейс попытался настигнуть греческий фрегат Лемнос.

Однако из-за плохого морского мастерства турецкое судно неправильно рассчитало свой путь и было протаранено греческим военным кораблем. Хотя повреждение не было опасным для жизни, турецкое судно было вынуждено отправиться в порт для немедленного ремонта.

Турецкий фрегат Кемаль Рейс после столкновения с греческим фрегатом Лемнос. Министерство обороны Греции

Геополитическая ситуация

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган подсчитал, что сейчас подходящее время для действий.Действительно, похоже, что мировые звезды настроены на пользу его страны.

Во-первых, США движутся к жарким президентским выборам, которые исторически отвлекали внимание Америки от внешней политики.

Во-вторых, Эрдоган поддерживает тесные отношения с Белым домом и использовал их, чтобы успокоить своего союзника.

В-третьих, Анкара проницательно использует нынешнее председательство Германии в Совете ЕС, которое сменяется членами ЕС каждые шесть месяцев.

Германию и Турцию объединяет выгодное торговое партнерство.По данным Всемирного банка, в 2018 году Германия экспортировала в Турцию товаров на сумму почти 0,5 миллиарда и импортировала чуть более миллиарда, что сделало Берлин третьим по импорту и экспорту среди торговых партнеров Анкары. В Германии также проживает значительная часть этнического турецкого населения, которое влияет на принятие решений немецкими политиками.

Несмотря на относительно слабый глобальный голос, Берлин является лидером в Европе, в основном благодаря своей мощной экономике, и взял на себя роль арбитра в этом споре.

Позиция Греции заключается в том, чтобы соблюдать нормы международного права, которые на ее стороне, и решительно и решительно встречать все турецкие провокации. Между тем греческой дипломатии удалось изолировать Турцию, а множество стран, в том числе Египет, Кипр и Израиль, осудили действия Турции. США и Франция провели военные учения с Грецией в этом районе в знак солидарности. (США и Турция также провели недавние учения.)

Важно отметить, что начальник Объединенного комитета начальников штабов Греции генералКонстантин Флорос заявил, что реакция Греции на турецкое нападение не будет ограничиваться конкретным районом, что, вероятно, заставит турецких чиновников дважды подумать, прежде чем действовать.

Позиция Турции заключается в том, чтобы заставить Грецию сесть за стол переговоров — интересно, что Греция также хочет и чего ожидает с тех пор, как Турция в одностороннем порядке прекратила дипломатические дискуссии по этому вопросу в 2016 году.

Анкара понимает, что ее позиция с точки зрения международного права слаб, а его союзников в регионе мало.Таким образом, он считает, что угроза войны сделает Грецию более сговорчивой для соглашения, которое даст Турции кусок пирога с природными ресурсами.

Турция не признает Международный суд ООН или ЮНКЛОС, которые сыграли бы ключевую роль в урегулировании спора.

Последствия для США

Трудно судить о последствиях конфликта между двумя членами альянса для США и НАТО. Ни разу не было случая, чтобы два союзника по НАТО подрались.

Отношения между США и Турцией в последние годы неуклонно ухудшаются. Покупка Турцией современной российской зенитной системы С-400 побудила США отказаться от поставки истребителя F-35. Турецкое вторжение в северную Сирию и нападение на курдов, давнего партнера США и лидера в борьбе с ИГИЛ, привело к санкциям против высокопоставленных турецких чиновников и тарифам на турецкую сталь.

Более того, недавнее открытие того, что Анкара предоставляет турецкое гражданство и паспорта боевикам ХАМАС, не может не ухудшить американо-турецкие отношения.США объявили ХАМАС террористической организацией в 1997 году. Паспорта предоставляют террористам ХАМАС большую свободу передвижения, способствуя их злонамеренным действиям.

Эрдоган недавно принял у себя двух высокопоставленных лидеров ХАМАС, которых США заклеймили как Особо назначенные глобальные террористы.

Эсминец с управляемыми ракетами ВМС США USS Winston S. Churchill во время учений с фрегатами ВМС Турции TCG Barbaros и Burgazada в Средиземном море, август 2020 г. ВМС США Европа-Африка

США не хотят подталкивать Турцию к России или Иран и сменявшие друг друга администрации США признали ценность страны для интересов США в регионе, как в ее общем местонахождении, так и в базирующихся там активах, таких как ядерные ракеты на авиабазе Инджирлик.

Тем не менее, если Турцию нужно подтолкнуть к изменению своего поведения — как предполагают ее действия, — США придется переосмыслить геополитический баланс в регионе.

Эрдоган понимает и использует стратегическое значение своей страны для США, используя его для проведения все более драчливой внешней политики, которая часто напрямую противоречит политике США.

Если дойдет до драки, США и ЕС потребуют немедленного прекращения боевых действий, но, вероятно, сделают немного больше.Таким образом, вполне вероятно, что Греция и Турция урегулируют этот вопрос между собой, и долгосрочные геополитические последствия станут очевидными только после того, как рассеялся дым.

Ставрос Атламазоглу — журналист по вопросам обороны, специализирующийся на специальных операциях, ветеран греческой армии (национальная служба в штабе 575-го батальона морской пехоты) и выпускник Университета Джона Хопкинса.

Эта статья изначально была опубликована на Business Insider. Подпишитесь на @BusinessInsider в Twitter.